«Всё, что было до Пушкина, — разогрев к выходу хедлайнера»: интервью с Юрием Сапрыкиным — основателем проекта «Полка»

«Полка» — это проект, создатели которого рассказывают о самых значимых русскоязычных книгах. Они ведут сайт и подкаст, где объясняют, почему «Пушкин — наше всё», из‑за чего в каноне нет женщин‑писательниц, как классики описывали сексуальное влечение и многое другое.

Мы поговорили с основателем «Полки», Юрием Сапрыкиным, и попросили его рассказать о будущем отечественного книгоиздания, важных классических и современных текстах, школьной программе и об опыте подкастинга.

Юрий Сапрыкин

Журналист, литературный критик, основатель проекта «Полка».

О проекте «Полка»

— Как пришла идея создать «Полку»? Какую цель вы преследовали?

— «Полку» мы придумали 5 лет назад как способ заново рассказать про русскую классику и русскую культурную идентичность. Долго выбирали, с помощью каких форматов можно реализовать эту миссию.

Например, была идея создать гигантскую схему, которая показывала бы развитие литературы и движение идей внутри неё — как великие умы приходили к пониманию тех или иных истин. Потом поняли, что на это потребуются 10 лет жизни и большие усилия разработчиков.

Поэтому сейчас «Полка» существует в разных воплощениях:

• сайт со статьями о русской литературе,
• книга с гидами по большим романам,
• соцсети,
• подкаст.

— Вы пытались создать некую оппозицию учебной программе? Или наоборот, старались поддержать её, популяризируя русскую классику в онлайн‑пространстве?

— Идея создать оппозицию учебной программе или поддержать её у нас, конечно, была. Но наши материалы всё-таки заточены под других людей.

Они читали книги, совершенно далёкие от нынешних реалий, и не понимали, почему 150 лет подряд все считают «Анну Каренину» непревзойдённым произведением. Но потом выросли и почувствовали, что в этой литературе что‑то есть. И сейчас хотят разобраться, как получать удовольствие от чтения классики.

Нам хотелось бы помочь им в этом — выполнить функцию хорошего экскурсовода в музее, который ведёт читателя и доступно рассказывает ему, как устроено искусство.

О подкасте «Полка»

— Мне кажется, подкаст в этом смысле очень подходит для популяризации классики. В чём его задача?

— Да, подкаст — самая лёгкая и доступная форма разговора о литературе. Это более живой и менее академичный формат.

Дело в том, что мы в редакции страшно любим болтать. Это и натолкнуло на идею подкаста. Наверное, мы могли бы завести YouTube‑канал, но поняли, что нам больше нравится вести разговоры в тишине и темноте.

В этом смысле «Полка», наверное, мало чем отличается от 20 тысяч подкастов про секс и отношения. Просто у нас другая тема. При всех наших «умничаньях» это довольно лёгкий и дружелюбный формат. Благодаря ему легко почувствовать себя участником разговора, а не студентом, внимающим лектору со священным трепетом.

— Как вы придумываете темы для выпусков? У вас выходили эпизоды о еде и деньгах в литературе, о том, как авторы описывают свою внешность. Почему вам интересно разбирать такие темы?

— Мы пытаемся подойти к выбору тем с точки зрения того, что интересно нам. Не как читателям Тургенева, а как обычным людям. Что это может быть? Еда, секс, деньги…

Конечно, у каждой темы есть свой потенциал. У нас есть внутренний мем: «Собачки в русской литературе». Он обозначает совершенно крохотную, узкую тему, до которой, конечно, можно докопаться, но это будет похоже на разглядывание слона в микроскоп. Мы можем устроить такое обсуждение во время подкаста, но вряд ли выдержим целый час.

К тому же мой коллега Лев Оборин уже реализовал эту идею — он написал абсолютно серьёзную статью про собачек в русской литературе.

Однако нужно понимать: когда сгущаются исторические тучи, как сейчас, мы сразу забываем про еду и начинаем рассуждать о том, как в литературе реализована тема войны и отношений с государством.

Последний подкаст, например, посвящён тому, как в 1920–1930‑е годы детские писатели пытались вырастить «нового человека». Зачем? Потому что государство дало задание — воспитать будущих строителей коммунизма. Что‑то подобное происходит и сейчас, когда к детской литературе начинают предъявлять требование не просто быть развлекательной или познавательной, а воспитывать читателей в правильном духе.

Поэтому мы стараемся говорить о том, что было бы актуально и интересно и нам, и читателям, — о классических текстах, которые резонируют с сегодняшними мыслями в обществе.

О классической литературе

— В чём проблемы преподавания литературы в школе сейчас?

— Проблем несколько.

1. Нынешним детям сложно завести привычку к чтению. Сейчас у подростков книжки конкурируют не с прогулками во дворе или футболом, а с огромным количеством аудиовизуальной информации, которая гораздо более динамична и увлекательна, чем чёрные буквы на белой бумаге.

Разумеется, программа по литературе не нацелена на то, чтобы ученики полюбили книги. Её принципы были заложены в те времена, когда тебе сказали: «Читай», — и ты будешь читать. Это традиционная школьная авторитарность, которая сейчас работает очень плохо.

2. Огромное количество текстов, с которыми мы сталкиваемся на уроках литературы, не предназначены для чтения детьми. Причём не только нынешними, у которых голова якобы устроена по‑другому из‑за TikTok и Snapchat. Они не предназначены для чтения детьми вообще.

Эта книга рассчитана на взрослого подготовленного читателя.

3. В курс литературы зашито много всего, что к ней не относится. С помощью классических текстов нам рассказывают про историю, этику, психологию, правила поведения и так далее. Это делает курс довольно тяжеловесным по содержанию и никак не помогает получать удовольствие от текстов.

При отсутствии хорошего учителя многое сводится к тому, что школьник должен зазубрить «правильные» шаблонные ответы на скучные вопросы: «Что хотел выразить Толстой в образе Платона Каратаева?» Это можно делать совершенно не включая головы и — хуже того — не читая «Войны и мира».

Из‑за этого вокруг школьной программы по литературе существует огромная индустрия обмана: сайты с краткими пересказами, готовые сочинения и рефераты…

Дальше — получаешь аттестат, выпускаешься из школы. Вроде бы ты переварил огромное количество знаний, но ничего, кроме ужаса, плоских формулировок про небо над Аустерлицем и нежелания брать в руки «Войну и мир», у тебя не остаётся.

«Что с этим делать?» — спросите вы. Я не знаю. Многие из этих проблем снимаются хорошим учителем. Программа допускает человеческое участие и вариативность подходов к её преподаванию.

По мне, главное — сделать так, чтобы детям было интересно читать. Для этого важно, чтобы они понимали, какое отношение все эти тексты имеют к их собственной жизни, как они устроены, почему написаны таким языком, почему в них такой сюжет. Можно рассказать о произведениях многое, от чего их станет увлекательнее читать.

— То есть «Войну и мир» не стоит давать в школе, так как это непосильное для понимания подростков произведение?

— Я понимаю, почему все должны прочитать «Войну и мир» в 16 лет. Людям нужно оказаться в этом культурном поле. Другого шанса просто не будет.

Тебе нужно понимать, кто такой Онегин, Наташа Ростова, Базаров и Раскольников. Из этого складывается культурное единство, общий язык.

Но надеяться на то, что ты полностью разберёшься в этих текстах в этом возрасте, наивно. Да, некоторым школьникам под силу одолеть все четыре тома «Войны и мира». Я сам был такой. Но потом, перечитав этот роман в 30 лет, я понял, что это совершенно другой текст.

— В таком случае что стоило бы добавить в школьную программу?

— В шестом классе начинает последовательно разворачиваться курс истории литературы. Дети читают «Слово о полку Игореве» и басни Крылова.

До этого стоило бы включить тексты современных писателей. Например, «Я не тормоз» Нины Дашевской или «Записки выдающегося двоечника» Артура Гиваргизова — книжки про сегодняшних школьников, которые будут понятны и интересны без какого‑либо принуждения.

— Невозможно не заметить, что в списке «Полки» много текстов Пушкина. Он действительно «наше всё»?

— Мы, россияне, находимся в уникальной ситуации. В текстах этого автора мы видим «начало литературы». Всё, что было до Пушкина, — разогрев к выходу хедлайнера.

Наверное, для обычного читателя ответ на вопрос «Что выбрать: Пушкина, Пелевина, Донцову или Иванова?» не самый очевидный. Но если мы посмотрим на историю литературы, то поймём, что многое Александр Сергеевич сделал раньше и лучше всех.

Сейчас сложно вернуть его текстам ощущение свежести, неожиданности. С самого рождения нам говорят, что «Евгений Онегин» — это величайшая поэма, энциклопедия русской жизни.

Однако то, как его приняли современники, — совершенно поразительно. Никто ничего не понял. Ведущие умы, литературные критики того времени крутили пальцем у виска: «Что это такое? Какая‑то рифмованная болтовня!» «Евгений Онегин» в своё время произвёл сокрушительное впечатление. Он был неожиданным, новаторским, странным.

Поэтому одна из задач «Полки» — попытаться вернуть ощущение свежести некоторым текстам.

— Некоторые люди боятся читать современную литературу, так как не освоили «азы» — не прочитали классику. Обоснован ли этот страх? И с чего стоит начать прививать любовь к чтению во взрослом возрасте? С классических или современных текстов?

— Любой хороший современный автор нам ближе и понятнее, чем условный Тургенев. Поэтому я бы советовал начать с недавно вышедших текстов. Если ты начнёшь проходить всё в историческом порядке, то до литературных новинок просто не дойдёшь.

О современной литературе

— Назовите современного русскоязычного писателя, который влюбит читателя в литературу. В чём его гениальность?

— Алексей Иванов. Этот человек очень умело работает и с сюжетом, и с исторической фактурой, и с современной повесткой. Не зря почти каждый его роман экранизирован. Сейчас, например, выходит «Сердце Пармы».

Когда люди, не привыкшие читать художественную литературу, спрашивают «Что бы мне взять интересного?», то в ответ получают Стивена Кинга. Алексей Иванов не то чтобы наш Стивен Кинг. Но в современной русской литературе он выполняет похожую функцию.

Если хочешь взять интересную, круто и изобретательно написанную книгу современного автора, стоит присмотреться к Иванову.

— Какие современные литературные жанры обладают наибольшим потенциалом войти в историю?

— Для историка литературы будет интересно всё, что сейчас расцветает пышным цветом: и автофикшен, и экофикшен, и комиксы, и постапокалиптические романы.

Другой вопрос: что войдёт в канон? На чём будет заканчиваться школьная программа через 50 лет? Это большой вопрос. И ответ на него зависит от того, в какой стране мы будем жить. Грубо говоря, кто будет главным писателем: Прилепин или Сорокин?

Если кто‑то создаст великий русский комикс, то, наверное, школьная программа по литературе может закончиться им. Хороших авторов много, но чего‑то вроде «Мауса» Арта Шпигельмана в России ещё нет. Это культурная бомба.

— В списке «Полки» очень мало текстов, написанных женщинами. Почему?

— Это результат голосования нескольких десятков экспертов. Те книги, которые получили больше всего упоминаний, в этот список и вошли.

Понятно, что с точки зрения баланса это выглядит смехотворно. Причём в России ещё более смехотворно, чем везде. Потому что у нас нет своих сестёр Бронте, Джейн Остин, Луизы Мэй Олкотт — ни одной общезначимой писательницы в XIX веке.

Когда я общался со славистами в Оксфордском университете, они спросили: «Кто у вас первая женщина в каноне?» Я ответил: «Цветаева». Они схватились за голову, а я почувствовал себя дикарём из слаборазвитой страны.

Дело не в том, что за границей женщины талантливые, а у нас нет. Это проблема устройства общества. Оно загоняет женщин в определённую социальную роль.

Мы попытались исправить этот дисбаланс и опубликовали огромный материал про женское письмо: там есть всё, начиная с творчества Екатерины II и заканчивая поэзией Елены Фанайловой.

— И сейчас всё больше девушек начинают писать. Будущее за женским письмом?

— Судя по результатам Нобелевской премии 2022 года, это место отвоевано как женское.

Женское письмо взрывает танцпол. Конвенциональная европейская мужская литература не несёт никаких особенных открытий.

Поэтому главные имена в русскоязычной литературе для меня — это Алла Горбунова и Оксана Васякина. Ты берёшь их книги и понимаешь: ничего подобного раньше не было.

Владимир Сорокин как‑то сказал: «Для того чтобы занять важное место в литературе, ты должен найти территорию, на которой ещё никого не было, вбить там свой колышек и начать копать вокруг него». Васякина и Горбунова буквально это и делают.

— Чего нам ждать от русскоязычной литературы? Как трансформируется эта сфера в ближайшем и отдалённом будущем?

— Сегодня главное и единственное требование к русской литературе — чтобы она выжила, чтобы перенесла все те исторические потрясения, с которыми нам приходится справляться. Случатся ли какие‑то великие прорывы — мы не знаем.

— Какие современные русскоязычные книги стоит прочесть нашим читателям?

• Леонид Юзефович, «Филэллин»;
• Алла Горбунова, «Конец света, моя любовь»;
• Ольга Медведкова, «Три персонажа в поисках любви и бессмертия»;
• Алексей Сальников, «Петровы в гриппе и вокруг него»;
• Мария Степанова, «Памяти памяти».