Физиолог Вячеслав Дубынин: как мы выбираем сексуальных партнёров и почему храним верность

Выбирать партнёра для секса и жизни нам помогают эмоции, а не логика. Человек, как бы он ни объяснял свои предпочтения, всё равно действует по принципу «нравится — не нравится».

Физиолог Вячеслав Дубынин рассказал в интервью Юлии Меньшовой, как мозг делает выбор, какую роль в наших решениях играют древние генетические программы и насколько влияет социум на поведение каждого из нас. Лайфхакер сделал конспект беседы.

Вячеслав Дубынин

Физиолог, доктор биологических наук. Профессор кафедры физиологии человека и животных биологического факультета МГУ.

Как мы выбираем партнёров

Человек не может продолжить род в одиночку, поэтому ему нужен партнёр. Важно правильно выбрать того, кто подойдёт на эту роль. Эволюция показала, что слишком похожего искать не надо — скорее всего, это родственник, и здорового потомства с ним не будет. Но и тот, кто слишком отличается, тоже не подойдёт. Вероятно, это враг, поэтому лучше держаться от него подальше.

Природа и человеческое общество создали три главных критерия выбора партнёра.

По похожей иммунной системе

У каждого из нас есть своя личная метка — уникальный молекулярный паспорт. Её создают молекулы МНС — по‑русски эта аббревиатура расшифровывается как «главный комплекс гистосовместимости». Это белки, которые есть в каждой клетке нашего организма. От них зависит эффективность иммунной системы — способность отличать безопасные микроорганизмы от вредных чужаков.

Кроме того, эта белковая метка не хуже отпечатков пальцев поможет отличить каждого из нас от всех других обитателей земли. Мы пахнем нашими MHC‑белками.

Мы неосознанно улавливаем запах каждого человека, с которым общаемся. Наш мозг тут же проводит молекулярный анализ, а его результаты превращает в эмоции. Иммунная система посылает сигнал принятия или тревоги: вот этот человек похож на меня, всё хорошо. А вон тот — совсем иной, у него чужие белки, осторожно — с ним тоже не получится здорового потомства.

И мы ощущаем: вот этот нравится, а тот — совсем не привлекает. Именно эти ощущения становятся основой для выбора партнёра.

Мы даже не замечаем, что реагируем на запах. Но в мозгу включаются центры, связанные с либидо, и центры, связанные с положительными эмоциями.

Вячеслав Дубынин

Сильнее реагирует на сходство‑несходство женский мозг. Видимо, потому, что за ребёнка отвечает прежде всего женщина, она его вынашивает и растит. Поэтому эволюция именно ей отдала право выбирать.

По общему впечатлению — его создают все наши органы чувств

Даже животные реагируют не только на запахи, мы — тем более. Имеет значение и голос, и зрительное впечатление, и эмоции, которые вызывает поведение возможного партнёра. Поэтому самцы часто устраивают соревнования и целые представления, чтобы понравиться самкам. Так происходит у животных, и люди в ходе эволюции тоже не забыли этот опыт.

По близким ценностям и социальным ролям

Здесь работает принцип: слишком непохожий может быть врагом, и с ним потомства не вырастишь. Поэтому включаются маркеры, которые задал социум. Работает всё, что говорит о похожести партнёра: близкие традиции, одинаковое воспитание, тот же уровень образования.

Мозг делает вывод: если эти критерии похожи — значит, и заботу о потомстве мы представляем себе одинаково. И у нашего союза есть перспективы.

Мы себя живыми ощущаем, когда все уровни тела, психики, организма работают одновременно — от физической близости до сходных принципов, алгоритмов мышления и ценностей.

Вячеслав Дубынин

Почему хочется хранить верность партнёру

К моногамным отношениям нас подталкивают законы, сложившиеся за десятки тысяч лет эволюции.

Размножение, если всерьёз на него посмотреть, — это на самом деле не про секс и не про удовольствие. А про то, чтобы родилась детка и чтобы наши гены перескочили в следующее поколение.

Вячеслав Дубынин

Чтобы род продолжился, недостаточно только родить ребёнка. Его нужно выкормить, выходить и воспитать. Теплокровным животным сложно сделать это в одиночку — малыш рождается беспомощным и долго взрослеет. Поэтому в ходе эволюции выжили и продолжили развиваться те виды, где родители оба ухаживали за потомством и помогали друг другу. А значит — продолжали жить вместе и хранили друг другу верность.

Как работает это правило, можно увидеть у птиц. Бывает так, что в одном гнезде появляется пара дюжин птенцов, и одна мама ни за что не справится с тем, чтобы накормить каждого: ей не хватит ни времени, ни сил. Поэтому для выживания необходим папа — две птицы принесут больше еды. Ну а чтобы остаться вместе, нужно быть моногамными.

Похожая ситуация у пингвинов. Пока один из родителей ищет еду, другой остаётся с птенцом, прижимает его к себе и не позволяет замёрзнуть в сильные холода. Если бы пара расставалась после рождения детёнышей, потомство бы погибло. Значит, и пингвинам важно хранить верность.

Моногамия прежде всего про надёжное выращивание потомства. И наш мозг так устроен, что за моногамные отношения платит нам честно — положительными эмоциями.

Вячеслав Дубынин

Почему тогда люди изменяют друг другу

Наш мозг помнит о разных программах поведения. Среди них есть и полигамные установки — они более древние, чем сформированная эволюцией моногамия. В нашем мозгу эти противоположные программы конкурируют друг с другом.

За каждую программу отвечают определённые гены и рецепторы. Казалось бы, можно провести анализ и узнать, какой в крови у партнёра процент генов верности и насколько на него можно положиться. Но ни один анализ не даст точной картины, как будет вести себя партнёр. Ведь противоположные гены никуда не делись и тоже могут активироваться.

Даже у моногамных птиц бывают измены. Оказывается, если взять у птенцов анализы крови, то результаты покажут: у 20–30% детёнышей другой биологический папа.

Свою роль играет и социум. Сейчас он активно подталкивает нас к полигамии. В большом городе мама может вырастить ребёнка и одна, без всякой помощи. Чем комфортнее жизнь, тем меньше необходимости в том, чтобы второй партнёр всегда был рядом. Поэтому появляются новые полигамные установки, которые нередко берут верх над моногамными.

Но эти новейшие установки очень поверхностны. Если качество жизни вдруг ухудшится, моногамные программы тут же снова начнут доминировать.

Мы очень пластичны, в этом сила нашего биологического вида. Но базовые настройки при этом никуда не исчезают. И моногамия — одна из них.

Вячеслав Дубынин

Можно ли усилить привязанность к партнёру

Мы давно ушли от животных моделей, поэтому нам важен не только секс. Мы разговариваем с любимым человеком, строим планы, вспоминаем события, которые пережили вместе.

Секс — только один из компонентов общения двух любящих людей. Просто секс — это довольно скучно.

Вячеслав Дубынин

Со временем в паре чуть ли не главную роль начинает играть привязанность. Она зависит от взаимных контактов. Нам очень важно касаться друг друга, обниматься и целоваться, смотреть в глаза партнёру. То есть делать всё, чтобы ощутить: мы вместе.

Поэтому многим так нравятся танцы. Это и совместное движение, которое запускает синтез эндорфинов и приносит радость, и близкий физический контакт, и обмен взглядами, и попытка вместе научиться чему‑то новому.

Ещё важнее для пары — общие задачи и дело, которое объединяет. «Мы вместе идём к цели, мы помогаем друг другу, — говорит Вячеслав Дубынин. — Вот основа человеческой привязанности».