«Значит, заслужили»: что такое виктимблейминг и почему из-за него насилия становится только больше

В 2018 году студент Артём Исхаков изнасиловал и убил свою подругу и соседку Татьяну Страхову, после чего покончил жизнь самоубийством. Казалось бы, всё однозначно: произошло насилие, и виноват в нём только преступник, который к тому же сознался в том, что сделал. Но СМИ и пользователи интернета массово начали искать убийце оправдание: жертва его «френдзонила», провоцировала, выкладывала в социальные сети откровенные снимки.

Или вот другой, недавний случай. Следовательница из Оренбурга сказала 16‑летней девочке, что та сама виновата в том, что её изнасиловали. После таких инцидентов часто говорят о виктимблейминге, или травле жертвы преступления. Разбираемся, что это такое и почему люди так себя ведут.

Что такое виктимблейминг и как он проявляется

Само слово — это калька английского выражение victim blaming, которое значит «обвинение жертвы». Оно описывает ситуацию, когда люди, вместо того чтобы осуждать преступника, пытаются найти ему оправдания и утверждают, что жертва сама виновата в том, что с ней случилось: спровоцировала, не так себя вела, оказалась в ненужном месте в ненужное время.

Термин «виктимблейминг» начал использовать в 1970‑х годах психолог Уильям Райан, когда писал о преступлениях, совершённых на почве расизма. Сейчас термин чаще всего применяют, когда говорят о женщинах — жертвах сексуализированного и домашнего насилия. Именно в этом контексте он обрёл наибольшее распространение. Но в широком смысле обвинению может подвергаться любой человек, который пострадал от преступления.

Вот как выглядит виктимблейминг:

• В полиции жертве говорят, что она сама виновата в насилии, давят на неё, смеются, отказываются принимать заявление, утверждают, что ничего страшного не случилось и это «ненастоящее» преступление.
• В интернете, обсуждая случаи насилия, люди пишут, что всё не так однозначно, жертва наверняка спровоцировала преступника, потому что была не так одета, выпила слишком много, публиковала в соцсети откровенные фотографии, общалась не с теми людьми, недостаточно хорошо сопротивлялась, вышла из дома вечером, в принципе вышла из дома.
• Медийные личности на большую аудиторию высказываются в духе «А что ты сделала, чтобы он тебя не бил?» и поддерживают преступников, а не жертв.
• Под новостями об убийствах комментаторы пытаются выяснить, что убитый сделал не так, где «прокололся», чтобы заслужить то, что с ним случилось: может, пил с сомнительными личностями, может, шатался по злачным местам или сам сделал кому‑то что‑то плохое — и был «наказан».
• Если речь идёт о мошенничестве, находятся люди, которые считают, что пострадавшие были слишком глупыми и неосмотрительными и никто не виноват в том, что они сами перечислили деньги аферистам или не прочитали отзывы о некачественных услугах.
• Если жертва сексуализированного или домашнего насилия мужчина, над ним могут открыто посмеяться: слишком слабый, «не мужик», «лох». Если преступница при этом женщина, а это редко, но всё же случается, пострадавшего вдобавок будут заверять, что ему повезло и на его месте хотел бы оказаться каждый.
• Если жертва преступления ребёнок, обвинят либо самого ребёнка — «дети сейчас очень наглые и распущенные», либо его родителей, как правило мать — недосмотрела, неправильно воспитала, не водила за ручку в школу и обратно до самого совершеннолетия.

У виктимблейминга много лиц и проявлений, но суть всегда одна: фокус внимания смещается с преступника на жертву.

Откуда берётся виктимблейминг

Люди верят в справедливый мир

Психологи сходятся во мнении, что главной причиной виктимблейминга служит, пожалуй, вера в справедливый мир — когнитивное искажение и механизм психологической защиты.

Его суть вот в чём: человек считает, что с хорошими людьми ничего плохого не случается, что в мире каждый получает то, что заслуживает, и, если чётко соблюдать правила, ты будешь в безопасности. Учись на пятёрки — и у тебя будет хорошая работа. Помогай друзьям — и они тебя никогда не предадут. Не носи короткую юбку — и тебя не изнасилуют. Не перечь мужу — и он не будет тебя бить. Будь бдителен — и мошенники не смогут забрать твои деньги.

Такая вера растёт из религиозных догм, родительских установок, сказок, которые мы слышим в детстве. Но глубинная её причина в том, что она как бы делает мир не таким пугающим и непонятным местом. Признать, что с любым человеком в любой момент может произойти всё что угодно и это не поддаётся никакой логике, бывает трудно и страшно. А тут вроде как есть простые и понятные правила, и, если кто‑то пострадал, значит, он им не следовал. Всё, дело закрыто. Можно не волноваться и продолжать жить в своём выдуманном безопасном мирке.

Люди сочувствуют преступникам

Учёные выяснили, что агрессор может вызывать больше эмпатии, чем жертва, как бы странно это ни звучало. По крайней мере, когда речь идёт о сексуализированном насилии и преступник мужчина, а пострадавшая — женщина.

Люди становятся жертвами ошибки выжившего

Это когнитивная ловушка, из‑за которой собственный положительный опыт мы распространяем на всех остальных людей. Я никогда не носила короткую юбку, и меня не изнасиловали — значит, и других не должны. Я не шлялся вечерами по тёмным переулкам, и меня не грабили.

Общество одобряет такое поведение

В последние годы о виктимблейминге часто говорят и пишут, так что многие понимают: обвинять жертву вместо преступника — это абсурд. Тем не менее, если открыть комментарии в среднестатистической новостной группе без жёсткой модерации, можно увидеть, как множество участников дискуссии по‑прежнему ищет тёмные пятна в моральном облике жертвы и её поведении.

Такой подход неизбежно начинает восприниматься как нормальный и социально приемлемый — и его начинают воспроизводить другие. Тем более что преступников оправдывают, а жертв обвиняют даже на государственном уровне. Пострадавших выставляют виновниками происшедшего и селебрити, и СМИ. А в России виктимблейминг «одобрен» даже в школьных учебниках:

К каким последствиям приводит виктимблейминг

Он травмирует пострадавших

Когда жертва понимает, что окружение — ближайшее или отдалённое — винит в случившемся её, а не преступника, она испытывает тяжёлые эмоции: стыд, ужас, обиду, горечь. По сути, ей приходится снова пережить те же чувства, с которыми она столкнулась после инцидента. Психологи называют это явление ретравматизацией и повторной виктимизацией жертвы.

Он нормализует насилие

В основе виктимблейминга лежит абсолютно людоедская идея: пострадавшие заслужили то, что с ними произошло. Если развить эту мысль, получается, что некоторых — «неправильных» — людей можно бить, насиловать, грабить, убивать. Потому что довели, спровоцировали, не сумели себя защитить, не так посмотрели, не туда пошли. И вообще, нечего ломать жизнь преступнику и сажать его в тюрьму. Звучит абсурдно, жутко и абсолютно нездорово.

Он ограничивает жертв, а не преступников

Виктимблейминг как бы навязывает жертвам и тем, кто может ими стать, комплекс мер, которым нужно следовать, чтобы ничего плохого не произошло. Часть из них вполне здравые и логичные: ходить ночью в одиночестве через лесополосу, садиться в попутки, идти домой к незнакомцам действительно не слишком безопасно.

Но есть и рекомендации, которые не коррелируют с реальным положением вещей и возлагают на пострадавших ответственность за случившееся. Например, советы носить только свободную одежду или не выходить из дома вечером. Авторы таких правил словно забывают, что грабёж и убийства случаются в том числе и средь бела дня, а жертвами домогательств и изнасилований становятся и девочки в детских платьях, и женщины в растянутых трениках или даже чадре.

При этом никто не составляет подробных инструкций для потенциальных преступников: как вести себя, чтобы удержаться от насилия, почему оправданием для него может быть только угроза жизни, что делать и куда обращаться, если тянет бить, грабить и домогаться.

То есть получается, что одни люди должны прятаться, вздрагивать от каждого шороха, ограничивать свою жизнь и социальную активность, а другие могут вести себя как вздумается, мол что с них взять, это же преступники.

Он развязывает руки преступнику

В 2019 году в Абакане за изнасилования и убийства осудили таксиста Дмитрия Лебедева, получившего прозвище Абаканский Маньяк. Он нападал на женщин в течение многих лет, и некоторым из его жертв посчастливилось спастись. Часть из них даже обращались в полицию, чтобы заявить об изнасилованиях, домогательствах, попытках убийства. Но заявления раз за разом отклоняли: на пострадавших давили, над ними смеялись, их слова подвергали сомнениям. Если бы не это, убийцу могли бы задержать и осудить ещё в самом начале его «карьеры» — и жертв было бы куда меньше.

По наблюдениям экспертов, работающих с женщинами, пострадавшими от сексуализированного и семейно‑бытового насилия, до суда доходит лишь мизерный процент таких дел. В некоторых случаях разбирательствам препятствуют следователи и полицейские, в других жертвы сами молчат, потому что боятся, что им не поверят, что общество и сотрудники правоохранительных органов осудят их и будут стыдить. С мужчинами, пострадавшими от насилия, ситуация, вероятно, не лучше. Поэтому реальный масштаб преступлений такого рода сложно оценить. И конечно, агрессоры чувствуют безнаказанность и действуют более активно.

Иногда нам кажется, что, рассказав жертве или любому, кто читает и слушает, что нужно было вести себя по‑другому, мы поступаем правильно. Объясняем неразумным, как надо, возвращаем ответственность, даём всем понять: просто нужно было соблюдать правила, и всё было бы хорошо.

Но обсуждая, обвиняя и смещая фокус с преступника, мы не делаем ничего хорошего. Мы самоутверждаемся за счёт тех, кому повезло меньше, защищаемся от неприглядной реальности и, самое главное, закрепляем в других людях опасную идею: жертва сама виновата в том, что случилось. И это мирные, законопослушные люди должны ходить по струночке, оглядываться, тщательно выбирать, что надеть, как говорить и куда смотреть. А преступники — ну что с них возьмёшь.

Так что, увы, виктимблейминг не приносит никакой пользы, даже наоборот, вредит всем адекватным людям. Потому что жертвой может оказаться любой.

И каждый раз, когда хочется позлорадствовать и сказать назидательное «А надо было дома сидеть в двенадцатом часу ночи», лучше взять паузу, сделать несколько глубоких вдохов и подумать, к чему приведут эти слова и не стоит ли оставить их при себе.