Зачем нужны семейные беседы и как возродить их в эпоху интернет-общения

Сообщение в одном мессенджере, ретвит в другой соцсети, реакция на пост коллеги в третьей — сейчас люди практически не выпускают телефоны из рук. Теперь мы не убираем девайсы даже на время семейного обеда. Американский профессор и социолог с 45‑летним стажем Шерри Тёркл уверена: разговоры, свободные от вмешательства технологий, важны как никогда. Особенно для детей. Ведь так они учатся общаться и понимать других.

Книга Тёркл под названием «Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать» вышла на русском языке в издательстве Corpus. С его разрешения Лайфхакер публикует отрывок из второй главы, в котором рассказывается о важности семейной беседы.

На первый взгляд, современная семейная жизнь выглядит примерно так же, как выглядела всегда, по форме всё осталось прежним — обеды, школьные экскурсии, семейные встречи. Но стоит присмотреться внимательнее, и наша семейная жизнь покажется скучной, а ведь мы могли бы стольким поделиться со своими семьями — видео, фотографиями, играми, всем этим необъятным миром. И мы можем быть «вместе» с нашими семьями по‑новому — до некоторой степени никогда с ними не расставаться.

Я всё ещё помню, как впервые ночевала вдалеке от дочери, когда ей был всего год. Я помню, как сидела одна в гостиничном номере в Вашингтоне и общалась с ней по телефону (дочь была на западе штата Массачусетс). Я крепко держала трубку, а у нас дома в Массачусетсе муж поднёс трубку к уху дочери, и я делала вид, что дочь понимает, что я нахожусь на другом конце провода. Когда мы оба завершили сеанс общения, я заплакала, ведь мне казалось, что дочь ничего не поняла. Теперь мы с ней могли бы поговорить по Skype. Мы бы воспользовались технологией FaceTime. Даже если бы мы находились вдалеке друг от друга, у меня была бы возможность часами следить, как дочка играет.

Но если взглянуть на ситуацию ещё раз, то роль высоких технологий в семейном обиходе куда сложнее. Как и во многих других аспектах нашей жизни, когда мы общаемся с кем‑то вживую, мы склонны находиться где‑то ещё. За обеденным столом и во время прогулок в парке родители и дети поглядывают в телефоны и планшеты. Беседы, некогда требовавшие личного присутствия, перетекают в онлайн. Семьи рассказывают мне, что предпочитают дискутировать посредством СМС, электронных писем и Google Chat, поскольку это помогает им отчётливее формулировать свои высказывания. Некоторые называют это «спорами посредством переписки».

В семьях бегство от беседы совпадает с кризисом наставничества. Семейные беседы необходимы, ведь они выполняют важную работу: начнём с того, что дети могут почерпнуть в них знания о самих себе и о том, как общаться с другими людьми. Чтобы участвовать в беседе, нужно представлять себе другой образ мыслей, уметь акцентировать и получать удовольствие от жеста, юмора и иронии в условиях живого общения.

Конечно же, беседы в школе и во время игр с товарищами играют ключевую роль, однако свой путь ребёнок начинает именно в семье, где находится в течение самого долгого времени и в наиболее эмоционально насыщенных отношениях. Когда во время разговора взрослые слушают, они показывают детям, как протекает процесс слушания. В семейной беседе ребёнок узнает, какое удовольствие и утешение мы испытываем, когда нас слушают и понимают.

В ходе семейных бесед дети могут в первый раз увидеть, что другие люди отличаются от них и тоже заслуживают понимания. Именно в этой ситуации ребёнок учится ставить себя на место другого, причём зачастую — на место родного брата или сестры. Если ваш ребёнок сердится на одноклассника, возможно, ему стоит попытаться понять точку зрения другого.

Именно в условиях семейных бесед детям предоставляется отличный шанс узнать: то, что говорят другие люди (и как они это говорят), является ключом к тому, как они себя чувствуют, — и это имеет значение. Таким образом, семейные беседы становятся тренировочной площадкой для развития эмпатии. Спрашивая расстроенного ребёнка «Как ты себя чувствуешь?», взрослый способен послать ему сигнал, что гнев и подавленность — приемлемые эмоции; они являются частью того целого, что и образует личность. Если человек расстроен, не нужно это скрывать или отрицать. Важно, как вы поступаете с этими чувствами.

Семейная беседа — пространство, где вы учитесь проговаривать те или иные вещи, а не действовать под влиянием эмоций, какими бы сильными они ни были. В этом плане семейное общение может послужить прививкой от буллинга. Кроме того, буллинг можно предотвратить, если ребёнок научится ставить себя на место другого и размышлять о последствиях своих действий.

Частное пространство семейной беседы помогает детям понять, что у нас есть возможность проводить часть жизни в закрытом, защищённом кругу. Это всегда отчасти воображаемая картина, но сама идея защищённого семейного пространства бывает весьма полезной, поскольку мы узнаем, что в отношениях существуют границы, на которые можно рассчитывать. Таким образом, семейная беседа становится территорией, где идеи могут развиваться в отсутствие самоцензуры.

В ситуации семейной беседы мы также узнаём, что для решения некоторых проблем требуется время, причём иногда значительное, — и что это время можно найти, поскольку есть люди, которые согласны его потратить. Мы узнаём, что мобильный телефон за обеденным столом способен этому помешать. Как только телефон оказывается на столе, вам, как и другим людям, приходится соревноваться со всем остальным.

Привилегированный круг семейной беседы очень хрупок. Двадцатилетняя Роберта жалуется, что её мать начала публиковать в Facebook* фотографии семейных обедов. По мнению девушки, теперь узкий круг разорван. Она больше не чувствует, что её семья сама по себе: «Я даже не могу расслабиться и надеть спортивные штаны, когда отдыхаю с семьёй, ведь мама может запостить эти снимки». Роберта говорит об этом полушутя, но она всерьёз расстроена, причём не только из‑за того, что не может расслабиться, сидя за столом в спортивных штанах. Ей нужно время, чтобы почувствовать себя «самой собой» и не тревожиться о том, какое впечатление она производит.

Когда у вас есть это защищённое пространство, вам не приходится следить за каждым словом. Впрочем, сегодня мне нередко доводится слышать и от детей, и от родителей об их желании говорить друг другу «то, что нужно». В идеале семейный круг — территория, где вовсе не обязательно волноваться, всё ли сказанное вами правильно. Здесь вы можете ощущать преданность близких людей, понимать, что вам доверяют, и чувствовать себя в безопасности. Чтобы предоставить детям все эти привилегии, взрослые должны сесть за обеденный стол, отложить телефоны, приготовиться смотреть на детей и слушать их. И повторять это неоднократно.

Да, неоднократно. Главная польза семейных бесед заключается в следующем: дети убеждаются, что они в таком месте, куда могут вернуться завтра и во все последующие дни. Поскольку цифровые медиа побуждают нас заниматься саморедактурой до тех пор, пока мы наконец не скажем «то, что нужно», мы можем упустить из виду один важный момент: отношения становятся более глубокими не потому, что мы всегда говорим какие‑то конкретные вещи, а потому, что подходим к этим отношениям достаточно серьёзно, чтобы прийти на следующую беседу. Из семейных разговоров дети узнают: важна не столько информация, которой обмениваются родные, сколько поддержание отношений.

А если вы уткнулись в телефон, такие отношения поддерживать трудно.

Где‑то ещё: изучение отвлекающих факторов

В 2010 году молодой педиатр Дженни Радески стала замечать, что всё больше родителей и нянь используют смартфоны в присутствии маленьких детей. «В ресторанах, в общественном транспорте, на детских площадках, — отмечает Радески, — телефоны стали неотъемлемым атрибутом взрослых». По мнению педиатра, внимание к детям в такие мгновения играет ключевую роль: «Это краеугольный камень, на котором строятся отношения».

Если взрослые, присматривающие за детьми, не отрываются от своих телефонов, это, по мнению Дженни Радески, становится серьёзным вмешательством в первые важные беседы с детьми. Насколько серьёзным? И как много времени взрослые действительно проводят в общении со своими телефонами? Радески провела исследование с участием пятидесяти пяти родителей и нянь, обедавших с детьми в ресторанах быстрого питания.

Результаты таковы: все без исключения взрослые уделяли больше внимания своим телефонам, нежели детям. Некоторые родители время от времени разговаривали с дочерьми и сыновьями, но в большинстве своём они полностью сосредотачивались на своих устройствах. В свою очередь, дети становились пассивными и отчуждёнными или начинали искать внимания взрослых с помощью бессмысленных вспышек плохого поведения.

В такие моменты мы замечаем новый вид пауз, образовавшихся в семейной жизни. Мы видим, как дети узнают: что бы они ни делали, им не удастся отвоевать взрослых у высоких технологий. И мы видим, как дети лишаются не только вербального контакта, но и взрослых, которые смотрели бы им в глаза. Поскольку дети наделены внутренней мудростью, они стараются заглянуть в глаза взрослым в ресторанах быстрого питания.

Младенцы, лишённые зрительного контакта и натыкающиеся на «каменное лицо» взрослого, сначала испытывают возбуждение, затем отчуждение, а уже потом подавленность. В наши дни нейробиологи рассуждают следующим образом: когда родители в присутствии маленьких детей обращаются к своим телефонам, они могут «успешно воспроизводить парадигму каменного лица» — у себя дома или во время обеда в ресторане, — и это чревато печальными последствиями. Неудивительно, что дети, лишённые вербального общения, зрительного контакта и выразительных лиц, становятся зажатыми и неприветливыми.

Родители задаются вопросом — а вдруг использование мобильного телефона приведёт к синдрому Аспергера? Необязательно искать ответ на этот вопрос, чтобы установить очевидное. Если мы не смотрим в глаза собственным детям и не вовлекаем их в разговор, неудивительно, что они вырастают неуклюжими и замкнутыми — и живое общение вызывает у них тревогу.

Гипотеза «отсутствующего чипа»

Родные пятнадцатилетней Лесли часто сидят, уставившись в экран телефона, а совместные трапезы проходят в тишине. Девушка говорит, что паузы возникают, когда её мама нарушает собственное правило, согласно которому телефонов за едой быть не должно. Стоит только матери Лесли достать телефон, как это влечёт за собой «цепную реакцию». Семейные разговоры за обедом — вещь хрупкая.

Лесли живёт в мире упущенных возможностей. Дома она не может научиться тем вещам, которым учит беседа: осознавать ценность собственных чувств, проговаривать их, а также понимать и уважать чувства других людей. По словам Лесли, «прямо сейчас» социальные сети оказались для неё «наиболее важным» местом.

Однако предназначение социальных сетей — учить совершенно другому. Вместо того чтобы провозглашать ценность аутентичности, социальные сети учат человека играть определённую роль. Вместо того чтобы объяснять значение незащищённости, они подсказывают нам, как наиболее эффектно себя преподнести. И вместо того чтобы научиться слушать, мы узнаем, какие высказывания будут благосклонно восприняты аудиторией. Таким образом, Лесли вовсе не совершенствуется в том, чтобы «распознавать» мысли и чувства других людей — она просто с большей эффективностью добивается, чтобы её «лайкали».

Совсем недавно я заметила хороший знак: недовольство молодых людей. Не одна только Лесли испытывает разочарование. Дети, причём даже совсем маленькие, признаются, что их расстраивает повышенное внимание родителей к телефонам. Некоторые с уверенностью заявляют, что собираются воспитывать своих детей совершенно другими методами, чем воспитывали их.

А что подразумевается под другими методами? С точки зрения Лесли, ребёнок должен расти в семье, где действительно не будет телефонов за завтраком или за обедом (а не один только запрет пользоваться телефонами, который сами же взрослые и нарушают). Лесли хотела бы, чтобы в её семье было принято разговаривать за столом. Однако дети, привыкшие в своих семьях обедать в тишине, не чувствуют себя подготовленными к общению за обедом.

Вспоминается молодой человек, сказавший мне: «Когда‑нибудь — довольно скоро, но, конечно же, не прямо сейчас — я хотел бы научиться вести беседу». Он добавил «конечно же, не прямо сейчас», потому что именно тогда, в тот конкретный момент, он предпочитал переписываться, а не разговаривать. Этот молодой человек не уверен, что сможет высказаться, если у него не будет возможности редактировать свои высказывания. Он осознаёт, что ему необходимо практиковаться в ведении беседы.

Практика здесь играет ключевую роль. По мнению нейробиологов, мозг человека обладает свойством, которое можно обозначить фразой «пользуйся или потеряешь». Николас Карр, предложивший термин «пустышка», чтобы помочь людям осмыслить, как их мозг адаптируется к жизни в интернете, говорил: «В неврологическом аспекте мы превращаемся в то, что думаем».

В более широком смысле, если маленькие дети не пользуются теми частями мозга, которые активизируются общением с внимательным родителем, нейронные связи не формируются у них надлежащим образом. Можно назвать это гипотезой «отсутствующего чипа». Название, конечно же, слегка легкомысленное, но проблема действительно серьёзная: если маленькие дети не вовлечены в диалог, они уже изначально на шаг отстают в развитии.

Существует аналогия между отношением ребёнка к беседе и к чтению. Педагоги жалуются, что студенты — начиная со средней школы и в последующие годы — сильно проигрывают своим ровесникам всего лишь десятилетней давности в умении читать книги, требующие непрерывного внимания. Когнитивный нейропсихолог Марианна Вулф занимается изучением этого ухода от так называемого «глубокого чтения».

Сегодня взрослые, выросшие на серьёзной литературе, могут заставить себя сконцентрироваться на длинных текстах и реактивировать нейронные связи, рассчитанные на глубокое чтение, если эти связи были утрачены из‑за того, что люди проводят больше времени в сети, чем за чтением книг. Однако перед детьми стоит задача сформировать эти связи изначально. По мнению Вулф, чтобы заставить ребёнка обратиться к чтению, нужно сделать первый и наиболее важный шаг — читать ребёнку и читать вместе с ним.

Параллели с чтением очевидны. Чтобы повернуть детей лицом к беседе — и изучению навыков эмпатии, формируемых беседой, — первым и наиболее важным шагом будет разговор с детьми. Сегодня мы нередко замечаем — именно дети совсем не боятся указывать на то, что высокие технологии слишком часто встают у нас на пути.

Тёркл подробно исследует влияние технологий на наши социальные навыки и даёт полезные советы, которые помогут с негативными последствиями интернет‑общения. Если вы хотите вспомнить, как вести личный разговор и не прерываться на мессенджеры, или просто понять, как соцсети изменили нашу жизнь, «Живым голосом» вас точно заинтересует.

*Деятельность Meta Platforms Inc. и принадлежащих ей социальных сетей Facebook и Instagram запрещена на территории РФ.