«Падение империи» Алекса Гарленда — самый страшный фильм года, обязательный к просмотру

11 апреля в российский прокат одновременно со всем миром вышел новый фильм Алекса Гарленда «Падение империи» — его четвёртая полнометражная режиссёрская работа (был ещё сериал «Разрабы»). Хотя автора уже до этого знали как отличного сценариста и писателя: по его книге сняли фильм «Пляж», и он работал над сюжетом «28 дней спустя».

В новой картине Гарленд пробует новые для себя тему и жанр: «Падение империи» — мрачное роуд‑муви о гражданской войне в США. Режиссёр не зацикливается только на американской культуре, поэтому фильм будет понятен зрителю в любой стране. По этой же причине смотреть его очень дискомфортно, но необходимо.

О чём фильм

Действие происходит в США, но неизвестно, в какое время. Вероятно — это ближайшее будущее или альтернативное настоящее. Страну поглотила гражданская война. «Силы запада», выросшие из объединения Техаса и Калифорнии, продвигаются к Белому дому. Президент (Ник Офферман) занимает свой пост уже третий срок. Он ещё озвучивает мотивирующие лозунги, но все понимают, что его дни сочтены — восставшие скоро захватят власть.

Фотожурналистка Ли (Кирстен Данст) и репортёр Reuters Джоэл (Вагнер Моура — Пабло Эскобар из «Нарко») хотят успеть добраться до Белого дома. Первая — чтобы заснять все события, второй — чтобы взять у президента последнее интервью. С ними вызываются ехать пожилой коллега Сэмми (Стивен Хендерсон), работающий на «то, что осталось от New York Times», и юная Джесси (Кейли Спейни, недавно блиставшая в «Присцилле»). Джесси хочет быть фоторепортёром, снимает на старую плёночную камеру отца и восхищается Ли.

Вся эта компания должна преодолеть вместе сотни километров. Они сталкиваются с очень разными людьми и документируют происходящее в стране. Но главное ждёт их в финале.

Фильм очень мрачно рассказывает о будущем и настоящем

Алекс Гарленд — жестокий режиссёр. Он снимает разные фильмы и сериалы, но все они настолько же красивые, насколько грубые и травмирующие.

Темы никогда не повторяются: в «Из машины» Гарленд размышлял о развитии искусственного интеллекта, в «Аннигиляции» формально говорил об инопланетянах, но на самом деле — об отношениях человека и природы, в «Роде мужском» — о токсичной маскулинности, в «Разрабах» — о синдроме бога.

Объединяет эти истории одно: они никогда не заканчивались полноценным хеппи‑эндом. Хоть иногда режиссёр и давал своим героям право на покой (вряд ли на счастье), кажется, он никогда не верил, что кто‑то усвоит урок.

«Падение империи» выглядит чуть ли не как итог всей его режиссёрской деятельности — не ясно, случайно ли Гарленд недавно объявил, что пока больше не хочет снимать кино. Отчасти картина будто бы возвращается к идеям «28 дней спустя» — там персонажи тоже путешествовали по стране (Великобритании) среди общей разрухи и ненависти. Тогда сценарист тоже говорил о человеческой агрессии, но теперь он не оставляет никаких оправданий в виде вируса и мутаций.

Всё, что увидят главные герои в дороге, — дело рук таких же американцев. И эти люди встретятся им на пути не раз. Те, что стали жестокими ради выживания и не просто убивают мародёров, а пытают их. Те, что, даже находясь в окружении трупов, продолжают верить в то, что происходящее их не касается.

И конечно же, те, для кого война стала просто поводом больше не скрывать свою извращённую жестокость и наслаждение властью: здесь будет потрясающий своей мерзостью выход Джесси Племонса. Что иронично, в реальной жизни это муж Кирстен Данст и их пара считается одной из самых милых в Голливуде. Вряд ли даже автор закладывал такой подтекст, но это будто намёк, что политические распри могут разделить даже самых близких людей.

Это апофеоз жестокости, к которому неизбежно приводят подобные конфликты. Недаром в оригинале фильм называется намного прозаичнее, чем в русской локализации: не «Падение империи», а просто «Гражданская война».

Причём Алекс Гарленд злонамеренно не говорит ни о времени действия, ни о конкретных политических нюансах: мы не знаем, к каким партиям относятся противоборствующие стороны, не знаем, что вообще произошло, — есть лишь намёки. В финале никто не скажет, был ли тут кто‑то прав и к лучшему ли перемены. Фильм не о том.

Да и было бы наивно предполагать, что британец с ливанскими корнями Гарленд будет говорить исключительно о возможных проблемах США, — тема даже слишком интернациональна и актуальна во многих точках планеты. Поэтому смотреть фильм стоит не ради того, чтобы поболеть за кого‑то из героев. А просто чтобы увидеть происходящее.

Героев делают наблюдателями, но очень эмоциональными

«Падение империи» пугающе контрастный фильм. С одной стороны, это очень личное и эмоциональное роуд‑муви. С другой — герои здесь наблюдатели, которые не оценивают происходящее, а лишь фиксируют его.

Возможно, типажи подобрали слишком клишированные — от пожилого циника до начинающей идеалистки. Хорошо хоть, обошлись без лишней любовной линии между основной парой. Но, благодаря великолепной актёрской игре буквально всего основного каста, ни один персонаж не выглядит функцией.

Кирстен Данст как‑то жаловалась, что в последние годы ей предлагали играть сплошь «грустных матерей». Но здесь типаж совсем другой.

Гарленд вообще любит снимать в главных ролях женщин (кроме дебюта, хотя и там спорный вопрос), подбирая необычные образы что Натали Портман в «Аннигиляции», что Джесси Бакли в «Роде мужском». Данст в «Падении империи» — циничный профессионал, который, кажется, видел слишком многое, поэтому уже не верит ни в какое сострадание. Хотя к финалу именно она поведёт себя очень неожиданно.

Вагнер Моура — главная рок‑звезда картины. Его герой одновременно и влюбляет в себя, и дико раздражает. Он крут и обаятелен. Но как же пугает его хищная улыбка, когда вокруг творится настоящий кошмар! Он словно им наслаждается. Хотя будет момент, когда и Джоэл сорвётся в истерику.

Хендерсон и Спейни могли бы оказаться лишь дополнениями для большей эмоциональности, если бы не их таланты. Глядя на первого, понимаешь, каким крутым мог бы быть Суфир Хават во второй «Дюне», если бы его не вырезали из сюжета.

Основные принципы героев (читай: основную идею фильма) прямо озвучат в самом начале: «Мы не задаём вопросы, мы фиксируем, чтобы их задавали другие». Герои картины отправляются в путь не чтобы помочь кому‑то или уничтожить кого‑то. Через их не бесстрастное, но почти безучастное восприятие Гарленд и рассказывает историю зрителю.

Это даже не восхваление военной журналистики — «Падение империи» не претендует на темы «Сальвадора» Оливера Стоуна или «Добро пожаловать в Сараево» Майкла Уинтерботтома, тут персонажи хотя бы у себя дома. Просто их профессия хорошо встраивается в подачу основной части фильма.

Герои едут по стране, где одни просто торгуют, другие — просто прячутся, третьи — просто стреляют во всех подряд, многие — уже мертвы и лежат в яме. А Ли и её друзья снимают происходящее. Даже в этом кошмаре каждый продолжает делать то, что у него получается. А нужна ли кому‑то общая картина? Кто‑то вообще думает о происходящем в целом? На эти вопросы тоже никто не ответит.

Масштаб действия поражает и пугает

Среди режиссёрских работ Алекса Гарленда лишь в «Аннигиляции» персонажи постоянно куда‑то передвигаются. В остальных фильмах и сериале он предпочитал ограниченное количество локаций и скорее диалоги, нежели действие. Хотя в его сценариях («Пляж», «28 дней спустя», «Пекло») герои часто путешествовали. Но теперь автор получил бюджет в 50 миллионов долларов — огромный как для него, так и для студии A24, более известной недорогими камерными проектами.

«Падение империи» — масштабный блокбастер с потрясающей проработкой всех деталей. Причём фильм не хвастается своим размахом, просто теперь Гарленд может себе позволить показать вертолёты, танки и десятки разных локаций, чтобы зрители прошли этот путь вместе с героями. Но всё работает исключительно на атмосферу. В отличие от многих роуд‑муви, это не просто набор эпизодов, в каждом из которых происходит какая‑то история. Это цельный путь, меняющий и персонажей, и, возможно, зрителя.

На первом плане отлично сыгранные герои. На фоне — потрясающие пейзажи, где красота природы перемежается с уродством, которое натворили люди: в одной из сцен героиня будет в буквальном смысле выбираться из свалки трупов. Гарленд снова не жалеет зрителя, хотя те, кто смотрел «Аннигиляцию» и «Род мужской», и так это знают.

Оригинальный саундтрек, написанный постоянными композиторами режиссёра Джоффом Барроу (основателем Portishead) и Беном Солсбери, погружает в транс — примерно как в «Разрабах». А вкрапления ретромузыки вроде групп Silver Apples или Suicide, опять же, роднят фильм с классикой роуд‑муви.

Масштабная сцена штурма в финале на большом экране выглядит зрелищнее, чем половина блокбастеров последнего времени. Но при этом она поставлена не ради веселья и драйва, а просто передаёт весь ужас происходящего. Здесь убивают случайных людей и стреляют в безоружных, это перестрелка, где участники почти обезличены. И речь вообще не о справедливости, а просто об уничтожении врага.

«Падение империи» — жуткий фильм, страшнее любого хоррора. Алекс Гарленд в своих работах всегда пытался изучать людей и разбираться в мотивах их поведения. Но теперь он будто просто документирует: всё плохо, всё страшно и, вероятно, будет только хуже. Можно ли что‑то с этим сделать? Режиссёр не отвечает, он просто делает так, чтобы этим вопросом задались другие.