Никаких оправданий: «Занимайтесь спортом!» – интервью с чемпионом мира Алексеем Обыдённовым

52 км/ч. Такую скорость развивает на треке четырехкратный чемпион России и чемпион мира Алексей Обыдённов. Возможно, эта цифра не была бы столь шокирующей, если бы не маленький «нюанс». У Алексея нет правой руки и частично левой.

Алексей – боец, каких мало. Получив травму в 14 лет, он дал себе установку – «не думать о большом спорте». Но спорт его не отпустил. О сложном пути Алексея к титулу чемпиона мира в паравелоспорте и его сильном характере - в этом интервью.

Малолетка

– Здравствуй, Алексей! Спасибо, что участвуешь в спец.проекте Лайфхакера.

– Привет, Настя! Всегда рад.

– Австрийский психолог Альфред Адлер говорил: «Детство – это время множества вопросов, возможностей и последствий». Какие вопросы ты задавал в детстве, и к каким последствиям это привело?

– У меня было бесшабашное детство. Чем взрослее я становился, тем больше погружался в субкультуру «малолеток» конца 1980-х – начала 1990-х.

Я из небольшого промышленного городка в Подмосковье (Ликино-Дулёво – прим. автора). Здесь много заводов, фабрик. Поэтому все мои друзья, так сказать, из пролетарских семей. Семей, где родители постоянно заняты на работе, а дети предоставлены сами себе. К тому же, это был 1990-й год.

– Чем ты увлекался?

– Единственный из компании, я вел спортивную жизнь. Учился кое-как. Все мои интересы были связаны исключительно со спортом или с семьей. Летом играл за городскую футбольную команду, а зимой – за хоккейную (хоккей с мячом). Помогал маме на даче и по дому. Денег было впритык.

– А кем ты мечтал стать, когда вырастешь?

– Водителем-дальнобойщиком. Отец был шофером. Но работал на небольших машинах. А моя голубая мечта была – большие машины, путешествия.

Кстати, эта мечта удивительным образом трансформировалась и материализовалась в моей жизни. Когда со мной произошел несчастный случай, я «закрыл» эту мечту у себя в подсознании. А потом, уже в 34 года, я как-то ехал на велосипеде и меня осенило – ведь моя мечта сбылась! Я исколесил полмира, правда, не на большой машине, а на велосипеде. Но такой поворот судьбы даже интереснее. :)

– Ты «закрыл» в подсознании эту мечту. О чем еще ты запретил себе думать после травмы?

– О большом спорте. В нашем городе была серьезная команда по хоккею с мячом, и тренеры прочили мне неплохое будущее. Я думал, что смогу как-то реализоваться в этом направлении.

После травмы пришлось отказаться от этих мыслей, потому что я понимал, что думы о «нереализованных возможностях» – это замкнутый круг, из которого потом трудно выбраться.

– Откуда у 14-летнего подростка столько мудрости?

– Психологическую подоплеку всего этого я, конечно, осознал гораздо позже. :)

Откуда тогда взялась предрасположенность делать правильные выводы и рационально себя вести, я не знаю. Но так получилось, что я ставил себе правильные ментальные барьеры. То есть, нельзя сказать, что я поставил крест на спорте, но я дистанцировался от него, чтобы не причинять себе психологический дискомфорт.

Наверное, важную роль сыграл возраст. Мне было всего 14. Я еще не осознавал серьезности многих вещей. Плюс друзья не отвернулись – приняли меня, как прежде.

Тогда я бы уже, наверное, задавался вопросами будущей работы, семьи. Ответственность за собственное будущее раздавила бы меня. А так – море по колено. Я был ребенком, поэтому психологическую адаптацию удалось пройти достаточно быстро и без серьезных проблем.

Реализация

– А что было потом?

– На моем пути стали появляться люди, которые меня поддерживали и направляли в правильное русло. Одной из первых была Светлана Евгеньевна Демидова. Она была соц.работником, узнала обо мне, приехала и сказала: «Нельзя зацикливаться, отдохни годик от школы, потом доучишься 9-й и 10-й класс и будешь поступать в Российский государственный социальный университет». Она дала понять мне, что мое будущее зависит от моей головы и от моего желания жить. Я очень серьезно воспринял ее слова.

– И поступил в РГСУ?

– Да. Там я встретил еще одного хорошего человека. Василий Иванович Жуков – ректор этого университета. Перед поступлением я попал к нему на прием. Он сказал мне: «Не волнуйся – будешь сдавать экзамены на общих основаниях. В социальном и бытовом плане у тебя здесь проблем не будет. Все зависит только от тебя».

Учеба в университете (а я по 5 дней жил в общежитии, со всем справлялся сам) вселила уверенность в себе и своих силах. Я понял, что смогу реализоваться, ведь у меня есть ум, воля и огонь в глазах.

– Ты действительно собирался работать социальным работником?

– Скорее, я понимал, что это первоначальный этап моей адаптации. Я получал знания и умения, которые в последствии помогут мне найти какой-то путь. Какой? Были мысли пойти в аспирантуру или на второе высшее. Но так получилось, что, получив диплом, я остался сотрудником университета.

– А как же спорт?

– Спорт никуда не ушел. Как я говорил, я запретил себе думать о спортивной карьере, но все равно продолжал заниматься спортом.

В 16 лет я начал заниматься бодибилдингом. Как раз появились «люберы», и быть качком стало модно. Мои друзья тоже загорелись – мы начали заниматься в подвале нашей пятиэтажки. Вырыли яму, принесли гантели и гири, которые нашли у отцов. Я придумал себе специальные приспособления – привязывал гантели и «блины» к тряпкам, надевал себе на руку и… у меня получалось. :) Оказалось, что я могу бицепс качать и даже трицепс, не говоря уже о ногах, прессе и других частях тела.

Друзьям бодибилдинг, правда, быстро надоел. А я прозанимался им аж до 30 лет. Это тоже был способ самоутвердиться.

– Девушки реагировали? :)

– Да. Когда делал упражнения на пресс в зале, подходили и просили не дышать так глубоко, а то им уже становилось не до занятий. :)

– Почему на смену бодибилдингу пришло плавание?

– У меня начались проблемы со здоровьем. Бодибилдингом я занимался без тренера – почитывал журналы, слушал советы таких же самоучек, как и я. Никто не контролировал мое здоровье ни до, ни после тренировок. В 30 лет мне приходилось каждый день ездить на работу в Москву (2,5 часа туда, 2,5 часа обратно). После работы я шел в спортзал. Естественно, это была большая функциональная нагрузка. Я почувствовал, что здоровье начало проседать: начались проблемы с сердцем, позвоночником, связками. Я понимал, что мне нельзя идти к обычным врачам – упекут в больницу и будут откачивать, как дряхлого дедушку. Только спортивные врачи могли взглянуть на меня через правильную призму и сделать объективные выводы. В 2008 году я пришел в Центр спортивной медицины на Курской.

Без тормозов

– А что произошло?

– Мало того, что меня там поставили на ноги, в этой клинике я встретил ещё одного замечательного человека, директора центра Зураба Гивиевича Орджоникидзе, который открыл мне двери в профессиональный спорт. Под конец лечения он меня вызвал и сказал, что у меня очень серьезный потенциал в спорте. Нужно только выбрать какой-то паралимпийский вид.

– Что ты выбрал?

– Волею судеб я попал в плаванье. Я пришел к тренерам детской спортивной школы №80 – семейная чета Александр и Елена Щелочковы. Они в меня поверили, хотя в возрасте, в котором я к ним пришел, уже поздновато начинать карьеру пловца. Буквально через полгода я выполнил КМС, через год – мастера спорта, через два стал чемпионом России в московской эстафете. Я фанатично относился к тренировкам, потому что понял, что это мой шанс. У меня нет времени на раскачку. Нужно реализовывать ту возможность, которая давалась.

– Как из бассейна ты оказался на велотреке?

– В плавании общероссийского уровня я достиг быстро, но выйти на международку было нереально. Жесточайшая конкуренция – чтобы войти в сборную, нужно быть, как минимум, призером Чемпионата мира.

В тот момент начали развивать велоспорт. С нуля. Мой организм был уже приспособлен к физическим нагрузкам. У меня была отличная анаэробная подготовка (бодибилдинг) и аэробная выносливость (плавание). Я оценил свой потенциал и понял, что в спорте, где вообще нет спортсменов, у меня явное конкурентное преимущество. Единственная проблема была – научиться ездить на велосипеде.

– Ты в детстве не ездил?

– Ездил. Но у меня был перерыв с 14 до 34 лет. Когда я пришел к своему тренеру Алексею Чуносову, он сказал мне: «Ноги у тебя, конечно, сумасшедшие, но как ты ездить будешь?».

Есть один китаец, у которого ампутированы кисти на обеих руках, но двумя, хоть и «неполноценными» руками держаться все же проще. У меня нонсенс – одной руки нет полностью, второй – частично. Сначала ездил без тормозов, не мог переключать скорости. В Крылатском есть гребной канал, вдоль него дорожка, по которой тренеры сопровождают спортсменов. Чуносов сажал меня на велосипед и говорил: «Метров за 30 до конца прямой бросай педали, докатишься самокатом, развернешься и обратно».

– Сумасшествие!

– Через две недели таких тренировок я поехал на Чемпионат России в Орле. :) Там разворот был на горе – педали бросать было не нужно. Но на разминке перед стартом я улетел в кювет. Ко мне подбежали ГАИшники, бросились помогать. Я их отогнал – не дай бог увидят организаторы, снимут с соревнований. К счастью, я вышел на старт, финишировал и занял второе место.

– Ты так и ездишь без тормозов?

– Байк постепенно адаптировали. Я нашел американского триатлониста – Гектор Пикард. У него очень похожая травма. Я связался с ним. Мы с тренером начали перенимать его приспособления. Он давал мне много ценных советов на начальном этапе.

– 52 км/ч на треке! Не страшно?

– На тренировках, когда едешь со спусков, бывает и по 70, и 80 км/ч. Максимум у меня был – 88 км/ч. Порой, адреналин зашкаливает и ловишь себя на мысли – «Зачем?». Ведь можно спуститься медленнее и безопаснее. Но в гонках это помогает – адреналин помогает отключиться от всего постороннего.

Хотя, конечно, паравелоспорт – довольно травматичный вид спорта. Экстремальнее, наверное, только горные лыжи. Но там есть снег и можно сгруппироваться при падении.

Так что, спортсмены в велоспорте – реально бойцы.

Армада

– Поэтому в российской команде по паравелоспорту так мало человек?

– Не только. Сейчас, к примеру, в национальной команде команде 13 человек. Это хендбайкеры (ручной велосипед), трициклисты (трехколесные велосипеды для ребят с сильной степенью ДЦП) и мы – «классики». «Классики» соревнуются и на треке и на шоссе. Хенды и трициклисты – только на шоссе. 20 паравелосипедистов – это, наверное, потолок, который трудно будет пробить. Потому что для занятий велоспортом требуется серьезная материально-техническая база. Чтобы собрать группу из 5-6 человек и обеспечить ей тренировочный процесс, нужны миллионы (байки стоят от 100 тысяч для начального и до 500 тысяч рублей для серьёзных задач, плюс машина сопровождения, плюс ставка тренеру и механику, организация круглогодичной подготовки на сборах и участия в соревнованиях, плюс полноценная велобаза с полноценным боксом…). Какой из российских регионов готов к таким вложениям? С развитием того же плавания - проблем нет. Что нужно пловцу? Бассейн, очки и плавки. Велоспорт намного дороже. Развивать этот спорт в нашей стране безумно сложно, тем более массово. Это не плавание или легкая атлетика, где материально-технические и организационные вложения в разы меньше.

– Хочешь сказать, что на Западе с этим дела обстоят лучше?

– В Европе огромное количество хендбайкеров. На один чемпионат Германии заявляются ежегодно по 150-200 человек. У них другая система. Высокие пенсии, много хороших дорог, поэтому практически любой человек с ограниченными физическими возможностями может купить себе хендбайк и самостоятельно тренироваться.

– В России нет дорог, чтобы тренироваться?

– Тренироваться нужно круглый год. Это во-первых. А во-вторых, тренировки в России не дадут мне того уровня подготовки, который позволит претендовать на медали. В Европе есть возможность в рамках одной тренировки 1,5 часа ездить по равнине, 1,5 – по смешанному профилю, 1,5 – гору. В России, фактически, только трек – нет такого количества дорог разного профиля. Есть Сочи, но там сумасшедший трафик, есть Адыгея, но там дороги разбитые.

– Кто оплачивает тренировки за рубежом?

– Спонсоры. Вернее, сейчас тренировочный процесс держится на трех китах: федеральный уровень (поддержка со стороны Министерства), региональный (поддержка Правительства Москвы, за которую мы выступаем) и бизнес.

Сейчас мы создали первую российскую паралимпийскую велосипедную сборную – это проект «Армада». Ее генеральный партнер – научно-производственная корпорация «Уралвагонзавод», мы сотрудничаем уже 3-й год, и это значительно повлияло на успех команды.

– Ты готовишься к Олимпиаде в Рио?

– Конечно. Все ради нее. Полтора месяца назад мне сказали – «Ты станешь чемпионом в Мексике, но не забывай, главная цель – 2016 год». Сейчас, после 3-х месяцев подготовки к этому соревнованию (2 на Кипре и 1 в Италии) и самого старта, нужно немного отдохнуть. Но уже в июне начнется подготовка к чемпионату мира на шоссе, который пройдет в августе в Штатах. Вообще, график очень плотный. Август 2013 – чемпионат мира, шоссе. Февраль 2014 – чемпионат мира, трек. Август 2014 – чемпионат мира, шоссе. Февраль 2015 – чемпионат мира, трек. Сентябрь 2015 – чемпионат мира, шоссе. Февраль 2016 – чемпионат мира, трек. Август 2016 – Олимпиада.

– Тебя семья-то видит хоть иногда?

– Сложная тема. Меня 2 месяца не было дома, а 1 числа уже опять улетать. Когда я на сборах, нагрузки, как серная кислота, выжигают в мозгу все посторонние мысли. Мне говорят: «О! Ты был в Италии». А я не был в Италии, я ничего там не видел – утром встал, поел, уехал на тренировку, приехал, упал в кровать, встал, поужинал, лег спать. И так каждый день. Но жене еще тяжелее. У меня есть спорт, который выжигает все, а у жены только бытовуха. Дочке тоже тяжело, но для нее каждый приезд папы – это праздник.

– Алексей, а оно того стоит? Стоит спорт таких жертв?

– Это мой шанс. Я могу реализовать себя на 200%. Я могу принести пользу не только семье, но и стране.

– Дай, пожалуйста, напутствие читателям Лайфхакера?

– Отличные слова! Спасибо за интервью, Алексей!

– Спасибо вашему проекту!