Никаких оправданий: «Жизнь — лучший учитель» — интервью с бизнесменом Алексеем Талай

Эхо войны

— Привет, Алексей! Рада приветствовать тебя в спецпроекте Лайфхакера.

— Здравствуй, Анастасия!

— Откуда ты родом? Кто твои родители?

— Я из города Орша, что в Республике Беларусь. Семья у нас образцовая: отец, мама и младший брат. Жили дружно. Отец трудился на железной дороге, а мама бухгалтером.

— Как случилось, что снаряд Второй мировой войны разорвал (в буквальном смысле) твою жизнь на «до» и «после»?

— В наших краях во время войны шли ожесточённые бои, был склад с боеприпасами. Прошло много лет, а люди до сих пор находили артефакты тех горьких времён. Дедушка — ветеран Великой Отечественной войны — всегда предупреждал нас с братом, насколько опасны такие находки. Он вообще много рассказывал о войне: как гибли его товарищи, как люди голодали…

Мне было 16 лет, я учился в железнодорожном техникуме. В канун Дня Победы я приехал к деду — проведать, помочь по хозяйству. Неподалёку от нашего участка собиралась детвора: собирали и палили порох. Я, помня заветы дедушки, их всегда гонял.

В тот день, 8 мая, я в очередной раз прогнал этих безобразников и начал тушить костёр. И в этот момент, как я потом понял, раздался взрыв.

Поняв, что ничего не могу сделать, я просто лёг и посмотрел в небо. Оно было прекрасным: насыщенно голубое, без единого облачка. Я был полностью в сознании.

— Помощь скоро подоспела?

— На звук взрыва вскоре прибежали дедушка с бабушкой. Началась паника.

Было невыносимо видеть глаза любимых стариков. Дед без царапины вернулся с войны, но её эхо настигло его спустя много лет. В тот момент физическая боль была не столь мучительна для меня — тяжелее было видеть горе дедушки и бабушки.

Но именно это впоследствии дало силы на лечение и реабилитацию.

Пример дедушки и воспитание родителей сделали своё дело. Теперь я точно знаю: основополагающие принципы психики закладываются семьёй в детстве.

— Насколько я знаю, тебе пришлось балансировать между жизнью и смертью?

— Да. Сначала реанимация, потом бокс для умирающих (началась газовая гангрена). Врачи сказали родителям, что с такими ранениями не выживают. Чудом я продержался 12 дней. Потом обо мне узнал профессор минского военного госпиталя Николай Алексеевич Абрамов. Он приехал в Оршу и под свою ответственность взялся меня лечить. Сначала многочасовые операции были каждый день, потом через день.

Безбарьерная Америка

— В процессе реабилитации ты оказался в Германии, а потом исколесил всю Америку. Расскажи об этом.

— Да, в Германии мне подарили коляску с электроприводом. Это изменило мою жизнь, открыло свободу передвижения.

В Штаты поехал по приглашению известного бизнес-спикера Боба Харриса. Он узнал мою историю и позвал посмотреть, как у них налажена работа социальных и благотворительных организаций. Мы с ним объездили почти 30 штатов. Остались прекрасные воспоминания.

— Чему нам стоит поучиться у западных стран?

— В первую очередь доступной инфраструктуре. У нас безбарьерная среда ассоциируется с пандусами для колясочников. У них это понятие охватывает интересы всех маломобильных граждан. Инфраструктура стремится к плоскости: ровный пол и дорога, никаких порогов и бордюров. Это удобно и пожилым, которые уже не могут поднимать высоко ноги, и мамам с колясками.

У нас это тоже начинает развиваться. Девяностые, когда каждый выживал как мог, к счастью, позади. Но прогресс идёт медленно. И проблема не в государстве. Бизнесмены, строя новые здания, часто просто не задумываются, что могут сами оказаться в инвалидном кресле, что состарятся или что в этот магазин будут ходить их жёны с детьми. Все хотят сделать проще и дешевле. Но если есть возможность, нужно делать на совесть. А если возможностей ещё больше, помогать и в других областях.

— Например?

— Путешествуя по Америке, я оказался на горнолыжном курорте Вейл. Для меня просто смотреть на лыжников и сноубордистов было уже удовольствием. Но Боб сказал: «Сейчас поднимемся наверх, и ты прокатишься на специальном кресле». Я сначала удивился, потом испугался: сверху городок, где мы были, казался совсем крошечным. Я стал отнекиваться, а Боб сказал: «Ты же русский! Давай!». Это меня задело, прикусил губу — будь что будет. В итоге прокатился три раза — это невообразимые ощущения!

В наших странах людям с инвалидностью часто не хватает именно таких ощущений. Заниматься спортом, реабилитироваться через него могут единицы. Нужна поддержка бизнеса, чтобы открывать секции, закупать экипировку и так далее.

— А отношение к инвалидам на Западе сильно отличается?

— Отличается, но это не потому, что там люди какие-то особенные. Всё опять-таки связано с безбарьерной средой. Там инвалиды активны, они работают, занимаются общественными делами, мир им доступен.

Подарок — новая жизнь

— Как тебе в голову пришла идея открыть свой бизнес?

— Сначала я был на обеспечении государства и особо не беспокоился о том, как себя обеспечивать. Больше занимался реабилитацией. Но лет в 19 я понял, что, несмотря ни на что, интересен прекрасной половине человечества, и задумался: если создам семью, как буду её кормить? Жить на зарплату жены или просить деньги у родителей было (и остаётся) для меня неприемлемым.

Решил открыть своё дело. Занимался многим: от маршрутного такси до торговли. В конце концов построил небольшое красивое здание, которое теперь сдаю в аренду.

— Много бюрократических препонов пришлось преодолеть?

— Достаточно. Когда собирал бумаги на строительство, иногда читал на лицах: «Зачем ему это надо? Всё равно ничего не получится». Но в основном мне попадались участливые люди, которые помогали советом и делом.

Были также чисто бытовые сложности: мне нужно на встречу, а отвезти некому. Приходилось делать сто звонков, чтобы решить «проблему». Можно было бы плюнуть на всё и делегировать кому-то свои полномочия. Но мне было важно делать всё самому.

— Почему ты занимаешься благотворительностью?

— Ответил бы «по велению сердца», но, боюсь, прозвучит слишком пафосно. :)

Я уже говорил, всё закладывается в детстве. Когда мне было лет семь-восемь, я случайно увидел мужчину с ампутированными ногами. Он сидел возле подъезда на деревянной дощечке с колёсиками. Меня это поразило. Я долго думал о нём, представлял, как он живёт. Было очень жалко его. После этого я всегда просил родителей подавать милостыню, если нам встречался обездоленный человек.

Но по-настоящему о помощи я задумался, будучи на реабилитации в Германии. Там были онкобольные детки — приезжали на операции.

С одним мальчишкой я сильно подружился. Он был настоящим проказником: запрыгивал ко мне на коляску, гонялся за мной. После операции он вновь пришёл в игровую — лысый, на голове огромный шрам. Он услышал шум моей коляски, протянул руки вперёд и сказал: «Лёша, Лёша, где ты?». Я понял, что, хоть глазки у него открыты, он ничего не видит. Еле сдержал слёзы…

После этого твёрдо решил, что буду помогать детям.

— Ты не только помогаешь сам, но и стараешься привлечь к этому других. Сложно найти отклик?

— Реакции разные. Кто-то психует: «Что я вам, Ротшильд что ли?!». Другие загораются, но энтузиазм быстро тухнет.

Я не говорю, что помогать должны все. Но если имеешь чуть больше, чем тебе необходимо, то почему бы и нет?

— Может, потому, что люди не доверяют благотворительным фондам? Не верят, что их кровно заработанные дойдут до нуждающихся.

— Есть такое. 95% людей так думают, и имеют на это право. Но если желание помогать действительно искреннее, то нужно не полениться, потратить несколько дней на изучение той или иной организации. Насколько прозрачна её отчётность, действительно ли они помогают или лишь снимают офисы и платят себе зарплату? Почитайте отзывы о них, познакомьтесь с руководством.

Или же можно оказывать адресную помощь. Иногда она полностью меняет жизнь человека.

— Правда?

— Хороший пример — Яна Карпович. Ей было 15 лет, когда мы подарили ей коляску с электроприводом. До этого она сидела дома, изредка выходила на улицу, когда мама после работы могла вывести её. Электроколяска подарила ей свободу. Я безумно радовался, когда видел Яночку, гуляющей по городу, счастливую, независимую. И каково было моё удивление, когда спустя немного времени она позвонила и сказала: «Дядя Лёша, я ищу работу! Хочу помогать маме». Она стала отслеживать вакансии в интернете, в итоге устроилась в колл-центр, каждый день ездит сама на работу. Уверен, что эту девочку ждёт прекрасное будущее.

Так что иногда коляска — это не просто подарок. Это новая жизнь.

Русский Ник

— Алексей, тебя называют русским Ником Вуйчичем. Ты тоже выступаешь перед публикой с мотивационными речами?

— Называют. :) В Америке меня даже путали с ним. Улыбались, подходили, просили сфотографироваться. Я понять не мог, неужели после пары интервью я стал таким популярным? Но потом мне рассказали, что у них есть парень, который родился без рук и ног и который очень популярен в Штатах. Посмотрел в интернете — действительно, мы чем-то похожи.

Что касается выступлений, то я пробовал себя в качестве спикера в Америке. Там это распространено. Однажды выступал перед аудиторией порядка 200 человек на собрании представителей всех торговых палат штата Техас.

Дома тоже время от времени выступаю. Недавно держал речь в одной крупной белорусской компании. Но до Ника мне далеко: он занимается этим профессионально, а у меня много других дел.

— Зато ты перещеголял Вуйчича по количеству детей. :) У тебя их целых три!

— Да. :) Марку одиннадцать, Владу девять, а Дашеньке три. Безумно горжусь ими и благодарен судьбе за то, что они у меня есть.

— Слышала, ты даже поступил в университет, чтобы подать детям пример.

— Всё верно. Поступил в Белорусский государственный университет на исторический факультет. Хочу показать детям, что любой может поступить в престижный вуз и успешно учиться, чтобы у них не было повода юлить: «Папа, я устал, у меня не получается».

— А как ты относишься к так называемым коррекционным классам, когда дети с инвалидностью учатся изолированно от здоровых сверстников?

— Мне кажется, у ребёнка должен быть выбор: учиться на дому, учиться в обычном или специализированном классе. Но в целом я за интеграцию. Если речь не идёт о психических проблемах, когда требуется адаптивная образовательная программа, то лучше, чтобы все детки учились вместе. Ребёнку с инвалидностью это поможет социализироваться, а детям без — стать толерантнее и добрее.

По крайней мере, своих детей я стараюсь этому учить.

— А какие ещё качества ты в них воспитываешь?

— Доброту, мужество. Хочу, чтобы они правильно воспринимали действительность и стремились к лучшему.

Показательный случай был, когда мы однажды собирали подарки для сирот. Вся комната была завалена вещами. Когда Марк с Владом увидели это «пиршество», они спросили: «А кому это всё?». Я ответил, что ребятам, которые растут без мамы и папы, и по глазам сыновей понял: они прониклись. Не попросили себе ни одной игрушки, ни одной шоколадки.

— Алексей, о чём ты мечтаешь?

— Чтобы близкие были здоровы и счастливы. А ещё построить дом, создать уютное родовое гнездо, где будут расти дети.

— Интервью подходит к концу. Пожелаешь что-нибудь читателям Лайфхакера?

— Цените то, что у вас есть. Особенно родных и близких. Вас может преследовать безденежье, неудачи, предательства. Но, если это происходит в вашей жизни, это нужно пройти достойно. У любой дистанции есть финиш. Рано или поздно вы порвёте ленту, и начнётся новый отрезок. Главное — двигаться вперёд и спокойно принимать испытания. Вместе с ними приходит бесценный опыт.

— Алексей, огромное спасибо за беседу! Ты тронул меня до глубины души.

— Спасибо, что пригласили!