Похудеть на 55 кг, избавиться от акне и вернуть гибкость после травмы: 3 реальные истории о том, как люди нашли в себе силы измениться

Заставить себя измениться бывает очень сложно. Но наши героини доказывают, что это не запредельная мечта. Одна из них сменила 10 врачей, другая несколько лет старалась похудеть с помощью диет, а третья в один момент потеряла форму, которую поддерживала всю жизнь. Но они не отчаялись и смогли добиться того, чего хотели. Вот как им это удалось.

«Если я не буду любить себя, кто будет меня любить?»

Диана Черкашина

Вылечила акне.

Как у любого подростка, в 15–16 лет у меня появились высыпания на коже. Был нарушен цикл. Но мне никто не сказал, что нужно проверить гормональный баланс. Я просто ходила к косметологу, делала чистки. Старалась не есть вредную еду, бесконечно чистила желудок. Но акне не проходило, а наоборот, становилось агрессивнее. В какой‑то момент дошло до того, что я перестала употреблять мясо и пыталась вылечиться с помощью иглоукалывания.

Наслушавшись советов знакомых, мама подумала, что мне поможет фитолог — врач, который специализируется на травяных отварах и сборах. И это была большая ошибка! Разумеется, она хотела сделать как лучше, и я благодарна ей за то, что она поддерживала меня. Я знаю многих ребят, которым говорили: «Забудь, всё пройдёт, не преувеличивай». Мама же всегда была увлечена моим здоровьем.

Тем не менее чудо‑трава и отвары фитолога мне не помогли, а вызвали сильное обострение, от которого у меня до сих пор есть постакне.

Тогда я отчаялась. Это было самое ужасное время. Я могла ехать в общественном транспорте и ловить на себе взгляды посторонних людей. При этом замечала, что они смотрели именно на мои высыпания. Как‑то раз ко мне вообще подошла женщина и сказала: «Ой, бедная девочка! Попей пивные дрожжи».

Когда ты не понимаешь, что происходит с твоим организмом, нервничаешь и переживаешь, общественное давление добивает тебя окончательно. При этом ты никак не можешь контролировать ситуацию, не знаешь, что делать и к кому идти.

Иногда воспаления сбавляли обороты, но начиналась другая эпопея — пилинги. Период реабилитации после каждой процедуры был болезненным. Сначала я ходила с невероятно красным лицом, потом выглядела так, будто сильно загорела, а после этого кожа начинала облезать и шелушиться. При этом корочки нельзя было просто так отодрать: они должны были отпасть сами.

Помню, мы как‑то сидели на парах, и преподавательница сказала: «Я хочу задать вопрос Диане». Я думала, она хочет спросить что‑то по теме занятия. Но вместо этого она выдала: «А что с твоим лицом? Ты ходишь к косметологу, лечишься?» «Это не ваше дело», — ответила я. Для меня это неприемлемо. Я очень сильный человек. И могу грубо ответить, если слышу в свой адрес неуместные комментарии. Но когда рядом никого нет, я расклеиваюсь, как и все люди.

Было такое, что я просто не видела выхода. Мне хотелось сидеть дома под одеялом. Хотя я общительный человек, очень люблю гулять и фотографироваться. Иногда мальчики звали меня на свидания, но я отказывалась — были комплексы.

Однако если всё-таки приходилось выходить в свет, я намазывала на себя толстый слой плотного тонального крема. Он мало помогал: прыщи всё равно было видно, они же объёмные.

Думаю, пройти через всё это помогли близкие. Они относились ко мне с пониманием и всегда поддерживали. Плюс мне казалось, что рано или поздно это должно пройти. Я просто жила, лечилась, жила, лечилась. И искала хорошего врача.

Помню, когда было обострение, я сидела и очень долго смотрела на себя в зеркало. И в какой‑то момент — щелчок: «Блин, у меня такие глаза красивые! Такие красивые брови! Ну кожа — ну и что?»

Тогда я задала себе вопрос: «Если я не буду любить себя, кто будет меня любить?» В итоге я испытала огромный прилив сил, у меня появилась энергия на то, чтобы просто жить. Я старалась напоминать себе об этом в моменты отчаяния.

Только после того, как гинеколог подобрал мне лечение, я заметила, что хоть что‑то начало улучшаться. Через полтора месяца у меня практически не было воспалительных элементов.

Сейчас я чувствую себя более комфортно, состояние кожи значительно улучшилось. Но я реалист и прекрасно понимаю, что от акне очень сложно избавиться навсегда.

Поэтому я планирую стать дерматокосметологом для того, чтобы, во‑первых, всегда ухаживать за кожей, а во‑вторых, помогать другим справляться с этим заболеванием. Ведь я уже знаю, что акне — это не приговор.

Совет: нужно полюбить себя, научиться слушать свой организм и запастись терпением. Терпения, правда, нужно очень много — на то, чтобы преодолеть болезнь, и на то, чтобы не обращать внимание на негатив окружающих.

«Я настолько сильно хотела сбежать от людей, что была готова похудеть»

Диана Ударцева

Похудела на 55 кг.

Мать родила меня в 22 года. Думаю, на тот момент она не была к этому готова, так как продолжила пьянствовать, гулять. Она практически не уделяла мне внимания. Я могла оставаться в доме по несколько дней без еды, полностью одна. Поэтому, когда мне исполнилось три года, я схлопотала анорексию. Как только бабушка узнала об этом, то сразу же забрала меня к себе.

Видимо, в страхе, что я умру от недоедания, она стала откармливать меня. Тогда я и начала набирать вес. Поесть я любила. В основном из‑за того, что мне нужно было заедать стресс, нехватку общения и любви. Так, в 15 лет я весила 95 кг при росте 170 см. А в 18 лет — уже 120 кг при росте 175 см. У меня был 56–58‑й размер одежды. А ещё РПП, одиночество и адская травля.

Почти каждый день мальчишки избивали меня после школы, плевали в спину, вытирали об меня половые тряпки, втыкали в моё тело шариковые ручки. Ну и, конечно, обзывали.

Абьюз был многосторонний. Дома меня били. Если в школе это происходило из‑за внешности и того, что я была «ботаником», то в семье просто потому, что я нелюбимый и нежеланный ребёнок.

Из‑за этого я начала бояться людей. Так, в 18 я дошла до эмоционального пика и подумала: «Мне нужно бежать». Куда? Я решила, что каким‑то образом смогу податься на корабль и уплыть далеко‑далеко. Для этого нужно было стать либо коком, либо штурманом, либо официанткой.

Коком я быть не хотела. Для профессии штурмана нужно было хорошо знать математику (а я не знала), да и женщин туда брали неохотно. А вот чтобы попасть на круизный лайнер официанткой, нужно было соблюсти два условия: хорошо знать английский и иметь определённые параметры тела.

Я понимала, что с моими 120 килограммами меня туда вряд ли возьмут. Это стало огромной мотивацией. До сих пор не понимаю, как так получилось, но я настолько сильно хотела сбежать от людей, что была готова похудеть. И вот — щелчок. Мозг сказал: «Да, пора!» И как только я решилась, вес начал уходить.

Я не ставила себя цели похудеть до какой‑то определённой цифры. Сначала я весила 120, но осознанно начала худеть со 110. 10 кг как‑то нечаянно скинулись! Я сама этого не заметила, просто начала больше гулять с друзьями.

Тогда я подумала: «Хм, сейчас — 110. Давайте‑ка я попробую похудеть до 100». Скинула до 100, поставила себе ещё одну маленькую цель — похудеть до 95. И вот так в течение полугода я добавляла эти шажки.

Для того, чтобы сбрасывать вес, я изменила питание. Спортом не занималась. Единственной активностью были прогулки. Например, вместо поездки на автобусе теперь шла пешком — причём не по короткому пути, как обычно, а по самому длинному, который дольше на 15 минут.

Я исключила почти всё сладкое и жирное. Кстати, от второго отказываться не стоило — потом, когда у меня ухудшилось качество кожи и волос, поняла, что это была ошибка. Также я стала меньше есть, но без подсчёта калорий. Я просто брала себе очень маленькие порции. Где‑то услышала, что за раз нужно есть столько, сколько помещается в ладошку.

Первый месяц было особенно тяжело, а потом привыкла. Тогда я жила с бабушкой и ей в целом было по барабану, чем я питаюсь — «вредностями» или «полезностями». Когда она предлагала какие‑нибудь пирожки, я просто отказывалась. Поначалу бабушка была уверена, что у меня ничего не выйдет. Но, слава богу, насильно она ничего в меня не впихивала. А потом даже начала радоваться, что я не ем сладкое — это экономно.

Подружки по колледжу тоже в меня не верили. Одна смотрела на мои потуги и фыркала: «Нафиг надо, лучше есть всё и ни в чём себе не отказывать». Другая просто закатывала глаза, а за спиной говорила, что у меня ничего не получится. Она по максимуму обесценивала мои старания. Даже пыталась убедить всех в том, что я влюбилась в её бывшего парня и из‑за этого худею. Думаю, во многом она мне завидовала.

С каждым сброшенным килограммом я начинала любить себя больше. Когда на весах было минус 20, я удивилась: «Люди стали обращать на меня внимание! Даже не травят». А когда я сбросила ещё 25, то на вручении диплома многие однокурсники не узнали меня. Они спрашивали: «У вас что — новенькая?»

Наконец, когда на весах высветилось «65», я подумала, что надо бы остановиться. Работать на корабле, кстати, к тому моменту уже не хотелось.

Однако через пару лет у меня случилось тяжёлое расставание, после которого я вновь набрала вес. И имея за спиной успешный опыт похудения, я подумала: «Ладно, сейчас поем, а потом смогу легко скинуть! Я же это уже проходила». Но так не вышло. Сначала я набрала 5 килограммов, потом ещё 5.

Так происходило несколько раз. Стоило мне отказаться от чего‑то, как я вновь наедала сброшенные килограммы. Это угнетало: я боялась, что общество вновь перестанет меня принимать. Думала, у меня просто не хватает силы воли. Но всё оказалось сложнее.

В октябре я пошла на обследование к врачам. Эндокринолог отправил меня на УЗИ щитовидки, где я услышала: «Ой, у вас подозрение на рак!» От момента, когда мне поставили предварительный диагноз, до того, как я узнала, что это обычные доброкачественные узлы, которые есть у многих, прошёл месяц. Именно тогда задумалась о здоровье.

Так желание улучшить качество жизни стало новым мотиватором. Я пошла на психотерапию, записалась к тренеру, вновь начала правильно питаться.

И, основываясь на опыте, могу сказать, что диеты в таком случае не работают. Можно сидеть на капустной или кетодиете, но если есть проблемы с весом, то в 99% случаев они находятся в голове. И первое, что стоит сделать, это пойти к психотерапевту.

А второе — найти хорошего тренера, который будет давать физические упражнения и составлять рацион, учитывая это расстройство. Сейчас я стараюсь соблюдать баланс белков, жиров и углеводов, считаю калории (без фанатизма), а также придерживаюсь принципов интуитивного питания.

Если передо мной будут две тарелки, одна с картошкой фри, а другая — с овощами, то я подумаю: чего сейчас больше хочется? Если я сейчас не съем картошку, то потом сорвусь, объевшись чем‑нибудь? Надо ли мне это?

Все три раза, когда я пыталась похудеть, у меня была разная мотивация. В первый раз — это безумный страх перед людьми и желание сбежать. Во второй — внешние факторы: «Ой, я поправилась! Что обо мне подумают знакомые?» И, возможно, именно поэтому у меня ничего не получилось. В третий — это желание улучшить качество жизни. И пока что это работает.

Совет: сначала нужно выбрать правильную мотивацию. Я знаю немало людей, которые сбрасывали вес не потому, что им реально этого хотелось, а потому что общество твердило: «50 кг — это секси». Возможно, стоит поставить цель, не связанную с похудением. Например, мотивировать себя тем, что лишний вес мешает играть с детьми или путешествовать по горам. И какую бы мотивацию вы ни выбрали, главное — верить, что всё точно получится.

«Парадоксально, но мне помогало отсутствие чёткой цели и дедлайна»

Тоня Рубцова

Вернула гибкость после мышечной травмы.

Я занималась хореографией с детства и всегда умела садиться на шпагат. Но 1,5 года назад произошёл внезапный поворот: я получила травму, и все мои прошлые старания обнулились. Это история о том, как я старалась заново развить гибкость.

В тот день по мне катком прошёлся ретроградный Меркурий. Всё полетело к чертям с утра, когда у меня украли телефон (новый iPhone, купленный неделей ранее). Я прорыдалась и решила, что разбитое сердечко склеит теннис — я давно играю, очень люблю его и много тренируюсь.

Но когда я оказалась на корте, пошёл дождь. Уходить сразу не хотелось — вдруг он сейчас закончится и я всё же дам выход негативной энергии. Но в какой‑то момент я просто поскользнулась на влажном грунте. Ноги разъехались, я упала, сильно повредив заднюю поверхность бедра правой ноги.

В первые три дня после травмы было больно даже просто ходить. Следующий месяц я с трудом могла коснуться коленей. Это было больно физически и мучительно морально. Огромный откат после многих лет растяжки и ежедневных занятий йогой в локдауне.

Я смотрела видео и фото своих прежних асан. Было обидно, что один глупый инцидент отнял весь прогресс и лишил моё тело гибкости. Я чувствовала раздражение от потери результата.

Но нужно было принять тот факт, что тело стало иным: менее пластичным, менее управляемым. Я начала тренироваться, когда прошла острая боль. В первые три месяца было особенно тяжело. Я старалась воспринимать это не как «вернуться в прежнюю форму», а как новый виток, более сложную тренировку.

Парадоксально, но мне помогало отсутствие чёткой цели и дедлайна. Я старалась быть здесь и сейчас, не давить на себя мыслями, что гибкость не получится вернуть, а на полное восстановление потребуется ещё много времени.

Я вновь смогла сесть на шпагат только спустя 1,5 года. Складка тоже почти вернулась. Гибкость, конечно, не такая, как была до травмы, но я довольна прогрессом и продолжаю работу. Стараюсь не перегружать себя, не ставить временные рамки и цели, а просто слушать тело. Это даётся сложно, потому что я человек‑цель.

Совет: если вы давно что‑то хотели, но так и не сделали, подумайте, так ли вам это нужно? Мотивировать себя — это ок. Но если каждый шаг идёт через сопротивление, может, эта цель не так уж и важна? На то, чего действительно хочется, время и энергия находятся.

И ещё — классический совет про искусство маленьких шагов. Не нужно стараться сразу сделать круто и эффектно, чтобы все сказали «вау». Нужно делать по чуть‑чуть, в меру сил и с удовольствием, но каждый день. Через год, два или пять всё само по себе станет получаться круто и мощно.