«Вокруг винных лавок валялись бездыханные тела». Историк Андрей Аксёнов — о том, как алкоголь помог революционерам

Недавно в издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга популяризатора истории Андрея Аксёнова «Поп Гапон и японские винтовки». В ней собраны увлекательные заметки о жизни при царе: например, о том, как Лев Толстой помогал сектантам и какими были «панки» в Российской империи. Одной из интересных нам показалась глава про алкоголь. Мы попросили Андрея Аксёнова рассказать о значении спиртного для страны и революции, которая уничтожила российскую монархию.

Андрей Аксёнов

Автор подкастов «Закат империи», «Время и деньги». Написал книгу «Поп Гапон и японские винтовки. 15 поразительных историй времён дореволюционной России».

Водка вместо айфона

В конце XIX века ругать царя было небезопасно. Одним из завуалированных способов сделать это была критика проблемы повсеместного пьянства в Российской империи.

Дело в том, что в то время водка употреблялась публично и показательно. Пить её прилюдно было способом продемонстрировать свой престиж. Тогда не было айфонов и соцсетей, куда ты мог выложить фотку «Я на Мальдивах», поэтому в воскресенье вечером простые люди приходили в питейные дома, нагружались там и засыпали в канаве.

Мимо шли прохожие, видели в кустах пьяного Василия Ивановича и думали: «Какой человек! И поработать умеет, и отдохнуть есть деньги. Круто!»

Хотя, если посмотреть на статистику тех лет, видно: количество спирта на душу населения в некоторых европейских странах было даже выше, чем в нашей стране. Разница лишь в том, что культура потребления там была не такой демонстративной и проблема не бросалась в глаза так сильно.

Поэтому действующий тогда министр финансов Сергей Юльевич Витте в 1893 году предложил ввести в стране винную монополию.

Винная монополия во благо

У винной монополии было несколько глобальных целей: сделать алкогольный рынок более пристойным, упорядочить систему налогообложения и повысить доход от продажи алкоголя.

Надо сказать, что ещё в Московском царстве винную монополию периодически вводили в разных формах и обычно в тот момент, когда государству нужны были деньги.

Как всё это выглядело на практике: заводы по всей стране получали годовую лицензию на производство водки по государственному рецепту. Её могли выдать не каждому. Предпочтение, например, отдавалось фабрикам, которые работают только зимой. Почему? Потому что для работы на них привлекали крестьян, которые летом трудились в поле, а когда пахотный сезон заканчивался, скучали без дела.

Заводы поставляли водку на казённые склады, где она потом разливалась в стандартные ёмкости и отправлялась в винные лавки. Последних, кстати, тоже коснулась реформа: в них было запрещено устанавливать столики, чтобы, купив алкоголь, пьяницы отправлялись с ним домой, а не бухали в заведении. Впрочем, это не сработало: люди просто выпивали водку залпом на выходе из питейных домов и засыпали у порогов.

Одной из задач реформы Витте также была популяризация слабоалкогольных напитков. Поддерживались производители вина и пива. Грамм спирта в последнем стоил дешевле. Логика была такой: если люди захотят напиться, то с большей вероятностью предпочтут пиво, так как цена на него ниже.

Постепенно объёмы производства пива начали расти, хоть поначалу этот напиток и не был привычным для крестьян. С вином было сложнее, потому что его потребители — обеспеченные люди, предпочитающие французские и итальянские аналоги. Но даже винных заводов в стране стало больше.

Чего не коснулся закон о винной монополии, так это частных заводов, которые и до реформы производили алкоголь, недоступный низшим слоям населения. Например, водка, которую они делали, стоила в пять раз дороже.

Было видно, что количество употребления алкоголя в целом не растёт, интерес к слабоалкогольным напиткам повышается, а число отравлений сильно упало. Изменения были позитивными.

Обида и интриги — политические двигатели

В 1914 году в Европе наблюдается внешнеполитический кризис: два крупных военных блока (Франция, Россия и Великобритания против Германии и Австро‑Венгрии) конкурируют друг с другом. Дело идёт к Первой мировой войне. По формальной версии Россия ввязывается в неё, потому что выполняет союзнические обязательства перед Сербией. Но по факту в каждой из стран‑участников есть группы лиц, которым выгоден внешнеполитический кризис, и они успешно используют все возможности для столкновения.

В результате многие страны, грубо говоря, обнаруживают себя посреди войны.

Во внутренней политике в России в этот момент тоже происходят изменения. Николай II объявляет о введении сухого закона. Это решение выглядит очень странно: в результате него страна, и так находящаяся в состоянии войны, теряет четверть государственного бюджета, получаемого с продажи алкоголя.

Почему сухой закон ввели? Это загадка. Есть мнение, что отчасти из‑за личных причин.

Дело в том, что после введения винной монополии цена на водку стала достаточно высокой, чтобы ударить по карману крестьянина, но при этом не настолько, чтобы он начал сам гнать самогон. Эта цифра рассчитывалась специально, в соответствии с целями реформы. Однако в обществе всё восприняли по‑другому: в либеральных газетах форсировалась идея о том, что царь хочет заработать на спаивании населения.

Другой фактор — внутриполитические интриги. Введение сухого закона поддерживал бывший министр финансов Сергей Юльевич Витте, который разрабатывал проект о винной монополии. У него на это были свои причины: к 1914 году Витте уже больше 10 лет был отстранён от власти, но очень хотел вернуться на прошлую должность. Чтобы сделать это, он решил подставить нынешнего премьер‑министра Владимира Николаевича Коковцева.

Витте вступил в соглашение с парочкой миллионеров и с некоторыми крупными чиновниками, которые навели Николая II на мысль, что Коковцев принимает неверные для государства решения. Например, держится винной монополии, в то время как царя за неё критикуют. План сработал. Коковцева в результате действительно убрали с должности, вот только Витте никуда не вернули, а по ходу дела ещё и ввели сухой закон.

Сухой закон и шаг к краху

Разумеется, с введением сухого закона пьянствовать люди не перестали. Богатых людей эта реформа не коснулась: они, как и раньше, могли покупать импортный алкоголь в ресторанах и дорогих частных магазинах.

Малоимущие слои населения перешли на суррогаты — например, пили одеколоны или ели дрожжи. На рынках Москвы и Санкт‑Петербурга можно было купить квас, разбавленный спиртом. Последний, кстати, покупали из‑под полы у врачей, некоторые граждане грабили аптеки.

Ещё одной заменой алкоголя стал денатурат — технический спирт, который использовался в то время для работы осветительных приборов. Он состоял из метанола, этанола и отдушек, от которых людей сильно тошнило. Чтобы избавиться от отвратительного вкуса, его пытались каким‑то образом очищать, добавляя в состав перец, соль, молоко, чеснок. Всё это мало помогало.

Сразу же начало расти количество алкогольных отравлений. Всё, с чем до этого боролась винная монополия, вновь расцвело пышным цветом.

Случилось даже несколько алкогольных бунтов, но они были связаны не с введением сухого закона, а с объявлением мобилизации. Солдат, бывших крестьян, сгоняли на войну. Они понимали, что сейчас пойдут на фронт и, возможно, умрут. Хуже этого с ними уже ничего не может произойти, поэтому они хотели напиться напоследок. Единственные места, где ещё осталось много алкоголя, — это казённые склады с водкой. Они громили их и прямо там же напивались. Выглядело всё совершенно непотребно. Но что поделать? Когда крестьяне трезвели, их сажали в теплушки и везли на фронт.

Поначалу всем казалось, что война продлится два‑три месяца, но в итоге она закончилась лишь через четыре года. Под конец битва шла на истощение.

И Россия не справилась со стрессом этой войны. Ресурсов — логистических, финансовых, медийных, политических — оказалось недостаточно, чтобы перенести напряжение. Так что принятие сухого закона — это одно из множества неправильных решений, которые привели к революции 1917 года.