5 фактов о шутах, которые изменят ваш взгляд на эту профессию

Статью можно послушать. Если вам так удобнее, включайте подкаст.

1. Иногда шуты сражались на дуэли и даже побеждали

Карлик Джеффри Хадсон (псевдоним — лорд Минимус) служил шутом при дворе английской королевы Генриетты Марии Французской в 1630‑х. И очень она его любила. Во‑первых, потому что он был забавен внешне — в те жестокие времена любили издеваться над людьми, чей облик отличался от общепринятого. Даже рыжеволосым доставалось, а уж невысоким тем более.

Во‑вторых, карлик был чрезвычайно остроумен и за словом в карман не лез. В‑третьих, Хадсон обладал недюжинными артистическими талантами и играл роли в пьесах и на маскарадах. А ещё у него был оригинальный по меркам Средневековья номер: нарядившись в доспехи, на праздниках он выпрыгивал перед королевой из огромного торта.

Хадсон обладал прекрасными манерами, был обучен ездить верхом, и ему даже было присвоено звание капитана гвардии. Но его невысокий рост служил предметом постоянных насмешек, и однажды терпение Джеффри лопнуло.

Некий придворный джентльмен, брат первого барона Крофтса, в 1644 году оскорбил капитана Джеффри Хадсона. И тот, заявив, что его офицерская честь задета, вызвал обидчика на дуэль. Крофтс принял вызов и явился на поединок, размахивая огромной клизмой. Из неё, как из водяного пистолетика, он облил Хадсона.

Карлик шутки не оценил, вынул кремниевый пистолет и наглядно продемонстрировал, что уж стрелять в кавалерийских войсках его научили. И вогнал пулю Крофтсу прямо в голову.

Джеффри грозила смертная казнь, но Генриетта Мария заступилась за него, и дуэлянта изгнали с королевского двора. Тогда ему было 25 лет.

В итоге разжалованный капитан отправился странствовать по миру. Волею судеб бывший шут и любимец королевы оказался на корабле, который захватили берберийские пираты, и следующие 25 лет он провёл в рабстве в Алжире и Тунисе. Только в 1669 году Джеффри Хадсон был выкуплен из плена и вернулся домой в Англию.

2. В Китае шут мог стать учёным, писателем, дипломатом, судьёй и не только

Жил в древнем Китае шут по имени Дунфан Шо Манцянь. Настоящее его имя было, впрочем, просто Чжан, а всё остальное — творческий псевдоним, означающий что‑то вроде «изящная и красивая новая луна на востоке». Шут этот сделал весьма приличную карьеру — и всё благодаря правильно составленному резюме.

В 138 г. до н. э. император Ву издал указ, чтобы все люди, обладавшие «честностью, порядком, научными и литературными талантами или выдающейся силой», прислали ему свои рекомендации, чтобы он смог назначить себе чиновников на вакантные должности.

Дунфан Шо решил, что такой шанс выпадает раз в жизни. Дело в том, что он был недоволен зарплатой: труд комедианта приносил ему ежегодно всего один мешок риса и немного мелочи, чего едва хватало, чтобы не протянуть ноги.

Шут послал императору письмо, в котором без ложной скромности рассказал, что в 12 лет он якобы перечитал полное собрание сочинений Конфуция и выучил 440 000 слов, что, согласитесь, немало. В 15 стал искусным фехтовальщиком, в 16 выучился пению и истории.

В 19 лет изучил труды мастеров Суня и Ву по военной науке и стал профессиональным пользователем барабана и гонга, а к 22 вырос до девяти футов трёх дюймов (это около 2,5 метров).

Резюме заканчивалось клятвой, что Дунфана постигнет смерть, если он солгал. Император прочитал сообщение, расхохотался и решил, что такую интересную личность можно принять ко двору без собеседования. А если кандидат в чём‑то покривил душой, так казнить его никогда не поздно.

Став личным шутом самого императора, Дунфан Шо Манцянь прошёл путь от простого комедианта до премьер‑министра. Он стал одним из влиятельнейших чиновников при дворе, советником монарха, ездил с дипломатическими миссиями и принимал участия в разборе судебных тяжб.

А также был учёным, литературным критиком, писателем, поэтом и переводчиком. Он стал настолько известной личностью, что века спустя китайцы назвали его чжэсяном — что‑то вроде полубога в даосизме. Неплохой карьерный рост для парня, который начал с зарплаты в один мешок риса.

3. Существовали женщины‑шуты, и одна даже спасла от смерти целого короля

Если вы полагаете, что развлекать людей в Средневековье было сугубо мужской прерогативой, то ошибаетесь. Женщины тоже делали это, причём не хуже, а иногда и лучше представителей противоположного пола.

Естественно, особенно охотно в шуты брали дам с некими физическими особенностями, которые в жестоком Средневековье считались забавными, — например, карликовостью или умственной отсталостью.

Так, у Марии Тюдор в 1540‑х годах были шутихи Джейн Фул и Лукреция Тамблер. Первая обладала каким‑то ментальным недугом и ходила наголо выбритой — вещь для женщины в те времена весьма необычная. А вот Лукреция была здоровой женщиной и профессиональной артисткой. Она присматривала за Джейн, чтобы та не выкинула чего‑нибудь, что не понравится королеве.

Ещё одна интересная дама, отличившаяся на шутовском поприще — некая Матюрин де Валуа, она же Матюрин‑Дура. Служила аж трём французским королям: Генриху III, Генриху IV и Людовику XIII последовательно. Прославилась тем, что носила костюм амазонки, доспехи, щит и деревянный меч. Несмотря на оскорбительное прозвище, отличалась здравомыслием и хорошим чувством юмора.

Как‑то раз на приёме Матюрин де Валуа встала рядом с какой‑то придворной дамой. Та немедленно пожаловалась королю: «Мне не нравится, что какая‑то дура стоит справа от меня!»

Де Валуа была известна не только своими шуточками, но и тем, что ни много ни мало спасла жизнь Генриху IV. Как‑то в покои короля ворвался убийца‑фанатик и попытался зарезать его. Величеству мог настать конец, но Матюрин подскочила к юноше и ударила его своим деревянным мечом по голове, дав королю время спастись.

Фанатика четвертовали, а де Валуа осыпали почестями. Впрочем, спустя несколько лет короля таки зарезал другой фанатичный католик — Франсуа Равальяк. Видимо, судьба.

4. В Средневековье были шуты, специализирующиеся на метеоризме

Был у короля Генриха II любимый шут по имени Джордж, известный также под творческими псевдонимами Роланд ле Фартер, Роланд ле Сарсер и Роланд ле Петур.

Этого комедианта его величество безмерно ценил и осыпал всевозможными подарками. К примеру, он отдал Роланду поместье и деревню Хемингстон в Саффолке, а также около 100 акров сельскохозяйственных угодий.

За что же Роланд удостоился таких милостей от монарха? Может, он был не только остроумным шутником, но и мудрым советником? Стал Генриху надёжным другом или спас его жизнь?

Судя по записям в королевской книге феодальных должностей и владений Liber Feodorum, при дворе у Роланда ле Фартера была единственная обязанность. Раз в год на Рождество он исполнял перед королевской семьёй забавный танец, название которого с латыни переводилось как «Один прыжок, один свист и один акт выхода кишечных газов».

Да, этому парню дали поместье и деревню в личное пользование за то, что он громко пускал ветры. А его прозвище — Фартер — означает, мягко говоря, «человек с метеоризмом».

Роланд был не единственным подобным узким специалистом. У шутов, умеющих производить забавные звуки и даже музыкальные композиции задом, имелось даже специальное название — флатулисты. Эти ребята были чрезвычайно популярны, потому что человечество и в Средневековье ценило туалетный юмор.

5. Шут мог быть хладнокровным убийцей

Возможно, вы считаете, что все шуты — ребята забавные и безобидные. Но среди них попадались и весьма мрачные личности, которые совершали тёмные дела. Естественно, с налётом чёрного юмора, как им и полагается.

В середине XVI века в своем замке Манкастер на северном побережье Англии жил лорд Алан Пеннингтон. И нанял этот джентльмен себе шута по имени Томас Скелтон. Тот также взял на себя обязанности личного стюарда и учителя для его 14‑летнего сына.

А ещё у Пеннингтона была дочь Хелвайз. И эта молодая особа надумала переодеваться в оборванное платье, чтобы в ней не узнали леди, и ходить на свидания с Ричардом — местным плотником.

Об этом случайно узнал жених девушки, некий дворянин по имени сэр Фердинанд, и задумал отомстить неверной. Он рассказал о случившемся Томасу Скелтону — возможно, надеялся, что шут передаст его слова отцу и опозорит девицу.

Он втёрся в доверие к Ричарду, развлекая его бесконечными анекдотами, неприличными историями и фокусами, и напоил сидром, пока они сидели в мастерской.

Когда собутыльник уже лыка не вязал, Скелтон сходил за топором, подкрался сзади, отрубил ему голову и закопал её в древесной стружке. Да ещё и обнёс дом жертвы, забрав все монеты, которые смог найти.

Возможно, это преступление так и затерялось бы в истории, если бы Скелтон не начал хвастаться содеянным перед слугами Пеннингтона. Может быть, он был пьян или от природы не отличался осторожностью и здравомыслием. Или из‑за профессиональной деформации не смог удержаться от хорошей шутки.

Но, по всей видимости, Фердинанд и Алан Пеннингтоны не возражали против такого поступка: никакого наказания не последовало, а несчастную Хелвайз отправили в монастырь.

Кстати, некоторые предполагают, что именно Томас Скелтон стал прообразом для шута из шекспировской трагедии «Король Лир».