Насмешки, оскорбления и не только: как проявляется эмоциональное насилие в семье

В издательстве «АСТ» вышла книга «Где заканчиваюсь я и начинаешься ты. Границы и созависимость в личных отношениях». Её автор, Пиа Меллоди, — специалист по работе с детской травмой. Она написала руководство для тех, кто хочет выйти из разрушительных семейных отношений, заново пройти путь принятия себя и избежать фатальных ошибок в воспитании ребёнка в будущем. Мы публикуем отрывок из главы 12 — о том, какие травмы наносит эмоциональное насилие.

Эмоциональное насилие, вероятно, тот вид насилия, который встречается наиболее часто. Это проявляется в вербальном насилии, социальном насилии, пренебрежении или игнорировании потребностей в зависимости.

Вербальное насилие

Вербальное насилие происходит тогда, когда родитель позволяет себе словесные оскорбления в адрес ребёнка, кричит, обзывает его, прибегая к сарказму или насмешкам. Очевидно, это одна из наиболее сильных форм эмоционального насилия.

Когда родители позволяют себе кричать на своих детей, они не понимают, что это чрезмерное воздействие на их хрупкие маленькие ушки. Ребёнку очень важно слышать своих родителей, но не тогда, когда они кричат. Когда родитель начинает кричать, ребёнок часто затыкает уши, чтобы не слышать, — и это является естественным механизмом выживания. Мы должны всегда помнить о том, что для маленьких детей их родители — нечто грандиозное и всемогущее, поэтому слышать, как родитель кричит, очень страшно для них. В дисфункциональной семье родитель может сначала накричать на ребёнка, а потом часто происходит физическое насилие, потому что ребёнок «не слушался».

Всевозможные обзывательства, наряду с криками, делают вербальное насилие ещё более токсичным. Меня зовут Пиа. Это не «дура», не «толстуха», не «шлюха» и не «тупица». Это просто Пиа. Когда меня называют по имени, относясь ко мне с уважением, я чувствую собственную ценность. На обзывательства я реагирую совершенно иначе.

Высмеивание или насмешки над детьми совершаются родителями, которые, как мне кажется, таким образом косвенно выплёскивают собственный гнев.

Слышать, как в твоём присутствии совершают вербальное насилие, может быть столь же негативно, как и оказаться свидетелем физического или сексуального насилия. Дело в том, что у детей пока ещё недостаточно развиты границы. Даже если они знают, что эта тирада направлена не на них, у них всё равно такое чувство, что и их тоже это касается.

В центре Мидоуз есть несколько комнат с хорошей звукоизоляцией, в которых проходят терапевтические группы. Это очень важно, поскольку в процессе гештальттерапии люди могут выражать испытываемые чувства через крик, плач и другие громкие звуки. Изоляция важна и потому, что некоторые пациенты, которые подвергались вербальному насилию в детстве, ретравмируются, испытывая резкие приступы стыда или спонтанную регрессию, когда они просто слышат какие‑то звуки, доносящиеся через вентиляционную систему. Этот стыд может быть вызван тем, что в детстве такому человеку часто приходилось слышать, как родитель кричал на кого‑то из членов семьи.

Социальное насилие

Ребёнок достаточно рано узнаёт, кто он и как необходимо поступать в тех или иных ситуациях (например, одеваться, звонить по телефону и так далее), от своих родителей. В возрасте от четырёх до шести лет друзья ребёнка начинают играть огромную роль для него, потому что они также могут многому научить его: кто он, чем обычно занимаются дети его возраста и как выстраивать отношения с другими детьми. Социальное насилие происходит тогда, когда родители прямо или косвенно препятствуют общению детей со сверстниками.

Это может проявляться прямо, когда говорится примерно следующее: «В нашей семье есть некая тайна, поэтому никто не должен приходить сюда, чтобы это не вскрылось» или «Нам бы не хотелось выносить сор из избы. Нет, ты не можешь пригласить сюда своих друзей. Это небезопасно. Будь с нами, этого вполне достаточно. И мы тебе также не разрешаем ни к кому ходить».

В качестве примера здесь можно привести родителей, совершенно не контролирующих собственные пагубные привычки. Их дети вынуждены оставаться дома, готовить и убирать, поэтому у них совершенно нет времени быть со своими сверстниками. И даже если родители не говорят им открыто «Ты не должен приводить сюда других детей», ребёнок ни при каких обстоятельствах и сам никогда не осмелится этого сделать из‑за возможных последствий. У этих детей может быть отец‑алкоголик, поэтому они никогда не знают, чего ожидать по возвращении домой, — вполне возможно, он будет валяться пьяный на диване в гостиной. Если речь идёт о сексуальной зависимости, отец может проявлять недвусмысленные знаки внимания к приходящим в дом девочкам, которые являются друзьями его детей. Мать тоже может пытаться соблазнять бойфрендов своей дочери. Или же отец может постоянно срывать зло на других, и дети никогда не знают, когда он даст им пощечину, или ударит их, или просто начнёт высмеивать, что он иногда позволяет себе в присутствии других.

Какой-то физический изъян или психическое заболевание также могут представлять определённую проблему. Например, если мать ребёнка — инвалид и передвигается в инвалидной коляске, она может транслировать косвенное (или прямое) сообщение: «Не нужно смущать меня, приводя в дом своих друзей». В функциональной семье детям помогут адаптироваться к физическим недостаткам матери, объясняя, что маме как раз нравится, когда в дом приходят друзья её детей (если это действительно так). В такой семье ребёнку даже объясняют, что следует отвечать другим детям на вопросы об инвалидной коляске.

Пренебрежение и заброшенность

Из всех видов насилия к пренебрежению и заброшенности следует относиться особенно внимательно в нашей культуре, особенно созависимым, которым трудно собрать воедино разрозненные части собственной истории.

Лично я рассматриваю насилие, связанное с пренебрежением и заброшенностью, в двух перспективах. Первая перспектива — прояснение того, насколько хорошо удовлетворялись потребности пациента в зависимости, когда он был ребёнком. Вторая — анализ тех или иных зависимостей у значимых других (лиц, которые заботились о ребёнке), чтобы понять, какую роль эти зависимости сыграли в пренебрежении пациентом или в его заброшенности, когда он был ребёнком.

Потребности в зависимости включают в себя следующие:

• еда;
• одежда;
• медицинская помощь;
• кров;
• физический контакт;
• эмоциональные потребности (время, внимание);
• сексуальное просвещение (информация и рекомендации);
• образование;
• финансовое просвещение (информация и рекомендации);
• духовная сфера (информация и рекомендации).

Когда любую из вышеуказанных потребностей в зависимости игнорируют или пренебрегают ей, над ребёнком совершается насилие. Удовлетворение эмоциональных потребностей представляется особенно важным для того, чтобы ребёнок мог развиваться в процессе взросления. Когда родители удовлетворяют эмоциональные потребности детей, они способствуют их позитивному самопознанию. Функциональные родители транслируют своим детям — автоматически и невербально: «Ты очень ценный». Удовлетворение эмоциональных потребностей также способствует тому, что ребёнок учится поступать согласно принципам семьи.

Итак, поскольку мы убедились, что эмоциональное насилие часто приводит к созависимости, несложно догадаться, что удовлетворение этой потребности крайне важно для ребёнка.

Пренебрежение означает то, что вышеуказанные эмоциональные потребности не удовлетворялись должным образом и ребёнка всё время стыдили. Например, если отец не учит сына, как быть мужчиной (речь про ожидания от мужчины в нашей культуре: работа, деньги, внешность, отношения с другими людьми), — сын чувствует себя неадекватным, ощущая собственное невежество в подобных вопросах. Если мы говорим о пренебрежении, то в большинстве случаев, конечно же, делались попытки удовлетворения эмоциональных потребностей ребёнка, просто этого было недостаточно.

В случае же заброшенности эти эмоциональные потребности никогда не удовлетворялись вообще. Такое бывает тогда, когда один или оба родителя недоступны для ребёнка. Кто‑то из них или оба могут физически не присутствовать дома или же присутствовать физически, но не эмоционально. На детей могут не обращать внимания в собственном доме, просто игнорируя их, потому что родители заняты совершенно другими вещами или посторонними людьми.

Отказ от ребёнка может иметь место в случае развода. Родитель покидает семью и может навещать ребёнка лишь ненадолго, переводя деньги на его содержание (на еду, одежду, жильё и медицинскую помощь), но его нет рядом физически, чтобы он мог воспитывать ребёнка или уделять ему своё время, формируя его дальнейшие ориентиры.

Им может казаться, что отправить ребёнка в школу‑интернат, когда он ещё совсем маленький, — лучшее решение из всех возможных. Но находиться вдали от дома в столь раннем возрасте для ребёнка явное неудовлетворение его потребностей (даже если родитель это делает без какой‑то задней мысли), ибо в таком случае родитель не уделяет ребёнку должного времени и внимания, за исключением коротких визитов ребёнка домой.

Заброшенность может иметь место в связи со смертью, из‑за болезни или несчастного случая. Кроме того, если родитель совершает суицид, угрожает суицидом или предпринимает попытку суицида, но она оказывается неудачной, ребёнок может столкнуться с серьёзной проблемой заброшенности, с чем ему впоследствии придётся работать. К заброшенности может привести и то, что родитель физически уходит из семьи. Может случиться так, что в один прекрасный день ребёнок проснётся, а отца или матери уже нет рядом. Ребёнок может чувствовать себя покинутым неоднократно одним или другим родителем.

Одна моя хорошая подруга — у её матери было семеро детей — рассказывала мне о том, как мать регулярно оставляла их одних. Когда кто‑то из детей осмеливался выразить любую потребность, связанную с проявлением внимания и заботы с её стороны, она теряла над собой всякий контроль, тут же прибегая к физической силе (в ход часто шли её туфли на высоком каблуке). Когда же не помогало и это, она могла просто встать и уйти, ничего не сказав, порой отсутствуя по два‑три дня. Всё это время дети оставались одни, пока отец не возвращался с работы домой и не начинал заботиться о них.

Пренебрежение и заброшенность как результат зависимости

Разного рода зависимости, такие как химическая (наркомания или алкоголизм), сексуальная, навязчивые азартные игры, религиозная зависимость, расстройства пищевого поведения, неконтролируемые траты, трудоголизм и любовная зависимость, могут привести к тому, что родители не заботятся должным образом о своих детях или даже бросают их.

Любовная зависимость — это потребность в позитивном подкреплении (то, что называется любовью) от значимого «другого», чтобы человек мог ощущать себя комфортно и «устойчиво». Человек, зависимый от любви, готов на всё — неважно, насколько это вредно или унизительно для него самого, — чтобы заслужить это позитивное отношение, и переживает болезненный «синдром отмены», не получая этого положительного подкрепления. Человек может быть любовно зависим от другого взрослого, родителя или собственного ребёнка. Если у родителя есть подобная любовная зависимость (это может быть кто угодно), навязчивая сосредоточенность родителя на объекте этой зависимости приводит к пренебрежению собственными детьми и отвержению их. И даже если объектом такой зависимости является ребёнок, истинные потребности и желания ребёнка при этом игнорируются.

Трудоголизм — слишком сильная занятость родителей (тем или иным проектом на работе или дома: это может быть хобби, ремонт и так далее) [...] — столь же негативно и крайне разрушительно сказывается на развитии ребёнка, как и все прочие формы зависимости. Но с этим гораздо труднее иметь дело, поскольку в нашей культуре это всячески поддерживается. Тем не менее, если отец или мать зависимы от работы, эмоциональные потребности детей так и остаются неудовлетворёнными.

Страдающая булимией мать, которая в данный момент вынуждена находиться в ванной комнате из‑за рвоты, недоступна для своих детей. И даже если она пытается очиститься с помощью физических упражнений, она всё время отсутствует, занятая только собственным телом.

Страдающий ожирением родитель, как правило, вял и не способен физически играть с детьми. Кроме того, неприглядный вид тучного родителя (как и любое другое физическое уродство) может привести к тому, что ребёнок будет стыдиться его. В подобных ситуациях ребёнку необходимо это как‑либо прояснить, а не ожидать от него, что он сам как‑то справится.

Точно так же и мать, страдающая от того или иного расстройства пищевого поведения (слишком худая или полная) или считающая себя толстой, когда на самом деле это совсем не так — на самом деле она не очень хорошо понимает, как выглядит, может считать и своих детей толстыми и придираться к ним по поводу диеты и необходимости следить за весом, тогда как в действительности их вес вполне нормальный. У меня были клиенты с расстройствами пищевого поведения, которые рассказывали о том, что в детстве всегда считали себя толстыми. Я просила их принести несколько фотографий, чтобы посмотреть, насколько это соответствовало действительности. И когда они приносили мне эти фотографии, многие из них сами были шокированы, признаваясь мне: «Разве это толстый? Так что же тогда имела в виду моя мама?»

Соматические и психические заболевания родителей

Хотя соматические и психические заболевания не относят к категории зависимостей, их воздействие на семью не менее разрушительно. Если родитель болен психически (оторван от реальности) или физически, такой родитель часто недоступен эмоционально для ребёнка, независимо от того, находится ли он дома или где‑то ещё.

Или же ещё один пример того, когда родительское намерение, в сущности, оказывается неважным. Конечно же, никто не хочет быть больным, идёт ли речь о соматике или психике. Но болезнь может создавать те же проблемы в жизни детей, что и другие виды насилия, когда родитель настолько болен, что он просто не в состоянии заботиться о своих детях.

Родительская созависимость

Итак, [...] созависимые родители могут сами страдать зависимостью, иметь то или иное соматическое или психическое заболевание (как способ избегания реальности), потому что они не в состоянии вынести боль. [...]

Кроме того, родительская созависимость может привести к заброшенности детей или пренебрежению их нуждами [...] . Поскольку созависимый родитель сам пережил насилие задолго до того, как встал на путь исцеления, он не знает, как нужно воспитывать ребёнка, чтобы удовлетворять его потребности. Всё, что он может, — и дальше следовать по своему дисфункциональному пути, «служа» другим и заботясь о них. Очень часто это распространяется и на других людей, за пределами семьи. Тогда родитель лишается последних сил, не имея возможности удовлетворять потребности ребёнка в своей семье. Происходит его полное выгорание, когда он пытается «заботиться обо всех». Это может привести к открытому гневу и фрустрации, абсолютному эмоциональному или психическому выгоранию, или человек может замкнуться и уйти в себя. Любая из этих реакций может привести к заброшенности детей или пренебрежению их потребностями.

Книга «Где заканчиваюсь я и начинаешься ты» поможет проанализировать свой детский опыт, научит выстраивать здоровые границы с окружающими и лучше понимать свои настоящие потребности.