4 самых диких обычая разных стран мира

Статью можно послушать. Если вам так удобнее, включайте подкаст.

1. Борьба плачущих младенцев в Японии

Как вы думаете, что нужно, чтобы ваш новорождённый ребёнок прожил долгую и счастливую жизнь? Может, обеспечить ему здоровое питание, уход и заботу?

В Японии существует обычай, называемый накидзумо, или наки сумо, — «борьба плачущих младенцев». Ежегодно там проводится фестиваль сумоистов и детей возрастом до года. Родители приносят своих младенцев в храмы по всем городам страны и отдают их в руки борцам.

Сумоисты разделяются на пары, и каждый пугает своего подопечного всеми возможными способами: корчит рожи, издаёт странные звуки, выкрикивает японские ругательства и даже бросает в воздух. Победителем объявляется тот младенец, который заплачет громче.

Накидзумо существует как минимум 400 лет, и до сих пор по крайней мере сотня малышей участвует в ежегодном фестивале. Японцы считают, что детский плач и крики отпугивают демонов и злых духов. А значит, орущий ребёнок будет здоровее и счастливее, чем его более тихие товарищи. У жителей этой страны даже есть пословица: «Плачущие дети растут быстрее».

Так что не переживайте, сумоисты действуют исключительно в интересах подрастающего поколения.

2. Рвотный суд на Мадагаскаре

В XIX веке на Мадагаскаре правила самая злая королева. Прямо как в мультфильмах Диснея, только людей она убивала по‑настоящему. Звали её Ранавалуна I.

Политика её величества заключалась в массовых репрессиях и терроре, что привело к сокращению популяции подданных с 5 до 2,5 миллиона человек только за период между 1833 и 1839 годами.

Вот в чём суть этой юридической практики. На острове Мадагаскар произрастает дерево цербера мангас, на местном наречии именуемое тангена. Оно содержит яд церберин, который при употреблении внутрь или даже вдыхании паров может убить. Либо как минимум вызвать сильнейшую рвоту.

И по крайней мере с XVI века жители Мадагаскара применяли яд для выяснения, виновен ли человек в колдовстве или иных серьёзных преступлениях. Для этого на суде ему давали проглотить три кусочка куриной кожи и яд из плодов тангены.

Если испытуемого стошнит и все три фрагмента кожи вернутся на свет — невиновен, прощаем. Если кусочка не хватает — виновен, казнить. Если умер от яда — значит, всё равно виновен, но казнить уже поздно. Тогда по крайней мере запрещаем хоронить на семейном кладбище — как колдуна и мятежника.

Несложно догадаться, что с такими правилами испытание проходили немногие — как подсчитали историки, только половина подсудимых переживали действие яда.

Впрочем, эта традиция была малораспространённой до начала правления вышеупомянутой Ранавалуны I. Она же решила испытывать тангеной вообще всех потенциальных преступников, до кого дотягивались длинные руки правосудия. И пока королева сидела на троне, в судах умирало примерно по 3 000 человек в год, а общее количество убитых тангеной составило где‑то 100 000 человек.

Только в 1863 году король Радама II объявил эти испытания незаконными, развенчал культ личности безумной королевы и приказал реабилитировать умерших обвинённых, разрешив перезахоронить их на семейных кладбищах.

3. Муравьиная инициация в Бразилии

Люди пытаются доказать окружающим свою мужественность по‑разному. Кто‑то старается овладеть рукопашным боем, кто‑то покоряет Эверест, а кто‑то строит выдающуюся карьеру. Но воины племени сатере‑маве из джунглей Бразилии смотрят с усмешкой на эти жалкие потуги.

В низинных лесах Южной Америки обитают так называемые муравьи‑пули, или парапонера булавовидная. Эти очаровательные создания достигают 2,5 см в длину и живут большими колониями. У них мощные челюсти, сочащиеся сильнейшим ядом — понератоксином. Убить он не может, но вызывает чудовищные страдания.

По словам энтомолога Джастина Шмидта, боль от укуса даже одного муравья напоминает «ходьбу по раскалённым углям с трёхдюймовыми гвоздями, воткнутыми в стопы». Он описывает свои ощущения как «волны жгучей, пульсирующей, всепоглощающей боли, которая не ослабевает целые сутки».

Сатере‑маве используют муравьёв для проверки того, достаточно ли стоек юноша, чтобы считаться воином. Они плетут перчатки из пальмовых листьев, набивают их этими насекомыми, а затем надевают на испытуемого. Его задача — продержаться пять минут, не закричав от боли.

Особо мужественные могут при этом ещё улыбаться и шутить. Но можно и просто стоять и грозно хмурить брови, чтобы соплеменники не подумали, что ты пытаешься скрыть за ухмылочкой страх.

Тот, кто не выдержал и закричал, — не мужик, в охотники не годен. Те же, кто перенесёт пять минут в муравьиных перчатках, потом будут несколько дней сидеть с парализованными руками, трястись от судорог и галлюцинации смотреть. Но зато их будут все уважать.

Если думаете, что это звучит как‑то не очень страшно, имейте в виду: для полного завершения инициации юноши проходят этот обряд около 20 раз в течение нескольких месяцев.

4. Самомумификация в Тибете и Южной Азии

Обычно слово «мумия» ассоциируется у нас с Древним Египтом. Но идея высушивать человека ради того, чтобы как можно дольше хранить его тело для поклонения и почитания, была распространена не только там. В Гималаях, Тибете, горном Китае и Японии тоже были свои мумии. И от египетских они отличались тем, что делали себя сами.

Как буддистскому монаху, который встал на путь святости и сосредоточения, достигнуть истинной аскезы? Правильно, перестать есть, пить, дышать и трансформироваться в бодхисаттву — настоящего будду, достигнув нирваны.

Процесс называется сокусимбуцу и занимает ровно три тысячи дней, то есть примерно 10 лет. Из них монах остаётся в живых около шести. Первую тысячу дней буддистский аскет просто начинает меньше есть, чтобы согнать как можно больше жировой ткани.

В течение следующей тысячи дней монах полностью переходит на диету из коры и корней сосны, а также ядовитый сок дерева уруси — тот самый, которым японцы доспехи и ножны для катан лакируют. Он накапливается в тканях аскета, обезвоживая организм по самое не могу, отчего внутренние органы серьёзно теряют в размерах.

И, наконец, на третью тысячу дней монаха, который к тому времени уже не может подняться из позы лотоса, помещают в ящик из соснового дерева, наполненный солью и снабжённый трубкой для воздуха и колокольчиком.

Пока бедняга ещё не покинул сансару, он раз в день выходит из медитации и шевелит пальцем, к которому прикреплён шнурок колокольчика. Когда же звонки прекращаются, его братия понимает, что аскет полностью погружён в нирвану, и дыхательную трубку удаляют.

Когда завершается третья тысяча дней, монахи осматривают содержимое ящика. Если аскет демонстрирует признаки разложения — значит, ритуал не удался, недостаточно пресвященным был, плохо старался. Его похоронят, как обычно, впрочем, демонстрируя всяческое уважение за проявленное самоотречение.

Если же мумия сохранилась идеально — монах стал бодхисаттвой. Его помещают в ступу — не ту, где зерно толкут, а в каменное круглое сооружение — и поклоняются, как живому будде.

Монахи искренне считают, что святой до сих пор жив и продолжает свою аскезу. Один, например, уже больше 550 лет так в стеклянном ящике медитирует — лама Сангха Тензин, родившийся в XIV веке и найденный в замурованной ступе в Индии только в 1975 году. По легенде, когда он достиг нирваны, над его деревней появилась радуга и в округе передохли все скорпионы.

Подсчитано, что за 900 лет практики сокусимбуцу в «живого будду» смогли превратиться только 24 монаха, которых сейчас даже изредка показывают туристам. Остальные, не сумевшие стать нетленными, отправились на перерождение. Последний раз ритуал совершался в Японии в 1903 году, после чего император запретил самомумификацию.